Русские во Второй мировой войне - Анатолий Уткин

Выступая 17 марта 1939 года в Бирмингеме, Н. Чемберлен перечислил все обещания Гитлера, в том числе и последние (мюнхенские) гарантии Чехословакии: «Это последние территориальные претензии, которые мы имеем в Европе. Я больше не заинтересован в чешском государстве». В свете германского вероломства герой Мюнхена Чемберлен изменил свою точку зрения на ход событий в Европе. Теперь он желал найти ту крайнюю черту, дальше которой английское правительство отступать не будет. Эту черту он видел в обеспечении целостности польского государства — следующей возможной жертвы Германии. Он заявил 31 марта 1939 года перед полным составом парламента: «Правительство Его Величества намерено предоставить польскому правительству всю возможную поддержку. Мы дали польскому правительству все необходимые заверения по этому поводу». Гарантии Польше поддержали лидеры всех партий. Как пишет У Манчестер, «Чемберлен изменил британскую политику, принятую в 1918 году, — избегать обязывающих союзов на континенте. Он еще не подписал договора о формальном военном союзе, но он уже предпринял значительные шаги в этом направлении. Вопреки всем свидетельствам, он верил в то, что может отвратить Гитлера от выступления против поляков. И он верил также в то, что Польша была мощной военной державой. В обоих случаях он был не прав».

Гитлер поворачивает к Польше

В фокусе европейской политики теперь находилась Польша. В течение одного дня, 15 марта 1939 года, когда Гитлер послал войска в Чехословакию, Польша оказалась окруженной с трех сторон. Ровно через неделю Риббентроп вызвал к себе польского посла в Берлине Липского: «Польша должна понять, что она не может держаться среднего курса между Россией и Германией». Ее спасение в «разумном сотрудничестве с Германией и фюрером», в проведении «совместной антисоветской политики». По существу, Польше предлагался выбор: либо стать сателлитом Германии и сохранить таким образом свой статус в Европе, либо исчезнуть с политической карты мира.

В это время Гитлер и Редер были на борту карманного линкора «Дойчланд», направлявшегося к Мемелю, который Литва получила в результате Версальского договора. Риббентроп в Берлине вызвал к себе представителя литовского правительства и через несколько часов радировал фюреру, что литовцы подписали отказ от Мемеля. Двадцать третьего марта Гитлер приветствовал «освобожденный» город.

Возможно, в этот момент поляки почувствовали опасность, это был, по словам германского посла в Варшаве фон Мольтке, «очень неприятный сюрприз для польского правительства». Оно впервые ощутило себя на месте австрийцев и чехов. Его взоры обратились на Лондон и Париж.

Разумеется, тревогу теперь испытывал и Советский Союз. М. М. Литвинов 18 марта 1939 года выдвинул предложение о созыве в Бухаресте конференции шести держав — СССР, Румынии, Польши, Британии, Франции и Турции для создания «мирного фронта» против германской экспансии. Примечательно, что в Париже не осталось никаких письменных свидетельств реакции французского правительства на предложение, которое могло бы спасти это правительство. В мемуарах министра иностранных дел Бонне, где немало страниц посвящено малозначащим событиям, нет даже упоминания об этой инициативе. Чемберлен и Галифакс, по крайней мере, засвидетельствовали факт прочтения ими этого предложения. Чемберлен отверг его на том основании, что оно «преждевременно». Министр иностранных дел Галифакс назвал его «неприемлемым».

Посол СССР И. Майский 19 марта попросил у Галифакса разъяснений. Галифакс ответил, что министры короны «слишком заняты», чтобы участвовать в бухарестской встрече. Чемберлен 23 марта в палате общин выступил в принципе против создания «противостоящих друг другу блоков» в Европе. Мотивы, которыми он руководствовался, были изложены им в частном письме 26 марта: «Я должен признаться в самом глубоком недоверии к России. Я не верю, что она способна к эффективному выступлению, даже если бы она хотела этого. Я не верю и ее мотивам». Посол Майский охарактеризовал этот отказ как «еще один огромный удар по политике коллективной безопасности».

Позиция Лондона была ключевой. Он, с одной стороны, якобы не желал создания блоков, а с другой, понимал, что еще один-два шага, и Британия почувствует себя в Европе чужой. Легче всего в данной ситуации было договориться с Варшавой, где, собственно, и не видели этому альтернативы. Чемберлен считал русских ненадежными партнерами. Он доказывал, что решающую роль играет не Россия, не имеющая общих границ с Германией, а Польша. В Лондоне было принято решение о создании коалиции вокруг Польши, а не вокруг СССР. Наследники Пилсудского отвергали идеи четырехстороннего (СССР, Англия, Франция, Польша) оборонительного союза. Им оставалось полагаться на Запад. В польской империи в очередной раз началось движение по заранее обреченному пути.

Вечером 30 марта британский посол Кеннард обратился к министру иностранных дел Польши полковнику Беку с предложением о тройственном союзе. Прежнее, о союзе Британии, Франции, Польши, СССР, Бек отверг и теперь принимал «усеченный» вариант. Чемберлен и сам разделял чувства Бека. В инструкции Кеннарду говорилось: «Ясно, что наши попытки консолидировать ситуацию будут разрушены, если Советский Союз открыто ассоциирует себя с этой схемой. Полученные в последнее время телеграммы из ряда миссий Его Величества за рубежом предупреждают нас о невозможности включения России — это не только подорвало бы успех наших конструктивных усилий, но и консолидировало бы «Антикоминтерновский пакт», а также вызвало бы обеспокоенность среди дружественных правительств».

Ощущая, что промедление опасно, Чемберлен 31 марта 1939 года выступил в переполненной палате общин и прилюдно гарантировал границы Польши. Его слова были встречены с энтузиазмом. Теперь Британия привязывала себя к польским границам.

Бек был доволен обещанием Лондона. Попросту говоря, он ненавидел Россию и не любил Францию (откуда его в бытность молодым дипломатом изгнали за шпионаж). Гарантии, данные Беку, делали Британию заложником государства, которое за короткий период своей независимости перевоевало со всеми своими соседями, отняло у них часть территории и антагонизировало их.

Были ли англичане слепы? Военный, атташе Британии в Варшаве полковник Сворд прислал 22 марта в Лондон абсолютно реалистическую оценку стратегического положения Польши, окруженной с трех сторон Германией. Он отмечал отсутствие у польской армии современного вооружения. Коллега Сворда — британский военно-воздушный атташе капитан Уочел был еще худшего мнения о боевых возможностях поляков. В польской армии, считал он, не более 600 самолетов, многие из которых не могут сравниться с германскими. Посол Кеннард обобщил мнение своих помощников: поляки не смогут защитить свою границу с Германией. «Дружественная Россия представляет первостепенный интерес для Польши».

Приехавшему У. Липпману Черчилль обрисовал свой план на ближайшее будущее: «Ограничить потери на Дальнем Востоке; исключить распыление флота; договориться с Японией после войны. Центральную Европу следовало бы мобилизовать как единое целое подобно тому, что было в 1914 году. В то время Германия имела десять мобилизованных в Чехии и Словакии дивизий. Теперь она держит здесь шесть дивизий в качестве оккупационных войск. Венгрия, Югославия и Румыния опасны и ненадежны. Польша — новая сила, а позади нее Россия.