Фаберже дороже денег - Наталья Александрова

– Что это? – удивленно спросил Леня.

– Раньше это было моими тапочками, – грустно ответила Лола, – и я их очень любила, можно сказать, была к ним привязана, а что это теперь – затрудняюсь сказать, спрашивай у своего кота!

Она принюхалась к остаткам тапочек и уверенно сказала:

– Валерьянка! Скажи-ка, Ленечка, а где твоя так называемая дочь?

– Ну что ты, Лолочка! – Леня отступил на пару шагов. – Неужели ты думаешь, что это Светочка?

– Нет, не думаю! – рявкнула разъяренная Лола. – Наверное, Аскольд сам купил валерьянку в аптеке на свои карманные деньги! Или заработал уроками музыки! Ты прекрасно знаешь, что я не держу дома валерьянки, потому что уже был один случай с твоим хвостатым наркоманом! Ты помнишь, он даже аптечку в ванной своротил на пол! Или ты думаешь, я сама налила валерьянки в собственные тапочки?

И, поскольку Леня молчал, Лола продолжала, еще больше распаляясь:

– Ну, ты сам-то подумай – тебе не кажется странным, что Светка даже не выглянула на такой шум? По-моему, тут кто угодно заинтересовался бы! Нет, Ленька, ты все-таки окончательно поглупел!

Словно в ответ на ее слова открылась дверь «игровой», и оттуда с самым невинным видом выглянула Света.

– Ой, тетя Лола! – проговорила она трогательным тоненьким голоском. – Вы пришли? А я и не слышала, наводила порядок в комнате у зверей… А что это у вас такое розовое? – она с интересом разглядывала пушистые розовые обрывки в Лолиных руках.

– Это жалкие остатки моих иллюзий, – ответила Лола и отправилась к мусоропроводу.

– Ой, а тут на полу вода! – протянула Света, увидев лужу. – Ничего, папочка, я сейчас все вытру! – и она побежала за половой тряпкой.

Вернувшись от мусоропровода, Лола увидела девочку, ползающую на пороге ванной с половой тряпкой в руках, и встретила Ленин укоризненный взгляд. Она гордо удалилась в свою комнату и с грохотом захлопнула за собой дверь, вполголоса проговорив:

– Прямо золушка! А я злая мачеха!

Ни о каких Лениных извинениях, а значит, и о примирении с партнером не было и речи.

На следующий день в назначенное Мюнцером время Лола, не ведающая, что место встречи изменилось, подъехала к известному заведению с сомнительным названием «Тюряга». Перед входом слонялся хмурый мужик в форме тюремного надзирателя. Он распахнул перед Лолой обитую железом дверь с зарешеченным окошечком, проводил ее мрачным взглядом и с глухим лязгом захлопнул дверь. У Лолы возникло такое чувство, будто за ней действительно захлопнулась дверь тюрьмы.

Создатели этого оригинального заведения добивались именно этого. Видимо, многие посетители «Тюряги» в свое время побывали на нарах, и соответствующая обстановка вызывала у них приятные воспоминания, а другие воспринимали тюремный антураж как возбуждающую экзотику. Конечно, сыграло свою роль и то, как модно стало в последнее время снимать фильмы и телевизионные сериалы про обитателей тюрьмы и зоны.

Лола не относилась ни к тем, ни к другим, и мрачное заведение, в котором она оказалась, вызвало у нее самое тягостное ощущение.

Внутри оказался узкий коридор, едва освещенный слабыми желтоватыми лампочками, подвешенными под самым потолком и вместо абажура забранными ржавой металлической сеткой. Стены коридора были выкрашены грязно-зеленой масляной краской, местами содранной до самой штукатурки. Казалось, что последний раз эти стены красили лет двадцать назад, хотя Лола знала из статьи в популярном журнале, что «Тюряга» открыта совсем недавно, и над ее оформлением работал очень модный и дорогой московский дизайнер.

В зеленых стенах через равные промежутки были такие же, как на входе, железные двери с маленькими зарешеченными окошечками. Мимо этих дверей прохаживались рослые надзиратели с угрюмыми зверообразными лицами. Время от времени в коридоре появлялся официант в полосатой тюремной робе с подносом в руках. Тогда охранник отпирал одну из дверей, хрипло объявлял: «Баланда!» и запускал официанта в камеру.

Увидев в коридоре Лолу, один из охранников приблизился к ней, окинул настороженным и внимательным взглядом и осведомился:

– Статья?

«Однако, оригинальный здесь фейс-контроль»! – подумала Лола.

Вслух она просто сообщила, что ее ожидают в камере номер три.

Охранник молча кивнул, развернулся и, гремя связкой ключей на поясе, пошел по коридору. Лола послушно последовала за ним.

Поравнявшись с одной из дверей, охранник откинул закрывавшую глазок железную шторку, заглянул в камеру и рявкнул:

– В третью посетитель!

Услышав какой-то неразборчивый ответ, он распахнул дверь и впустил Лолу внутрь.

Внутри помещение хотя и напоминало тюремную камеру, однако здесь присутствовал и вполне приличный стол, и несколько удобных стульев. Видимо, владельцы решили, что атмосфера не пострадает от такой уступки, а некоторые удобства посетителям все же необходимы. Или, возможно, наиболее уважаемые завсегдатаи заведения и в тюрьме имели возможность окружать себя некоторым комфортом, так что правда жизни нисколько не пострадала.

В камере находился один-единственный «заключенный». Лола окинула его заинтересованным взглядом. Герр Мюнцер описал своего агента довольно точно: тщедушный, небольшого роста, лысый, как колено. Совершенно непонятно было, как при такой внешности этот человек может иметь успех у женщин и добывать через них ценную агентурную информацию.

Стол был накрыт на двоих, и Лола, поздоровавшись с «заключенным», заняла место напротив него. Однако мужчина тут же осклабился и пересел к ней поближе.

– А ты хорошенькая, – проговорил он с плотоядной ухмылкой, – Гена мне не сказал, что ты такая красотка.

«Гена? – подумала Лола. – Кто такой Гена? Это он Мюнцера, что ли, так называет? Я ведь имени немца не знаю… может быть, он Генрих, а этот тип с ним запанибрата… надо сказать, на редкость неприятный тип! И что за манеры! Сразу на «ты» перешел, и скользкий какой-то…»

Она осторожно отодвинулась от соседа и строго проговорила:

– Может быть, мы перейдем к делу?

– Как, прямо сразу? – мужчина захихикал. – Ну, ты горячая! Ну, не гони уж так лошадей, сперва посидим, закусим…

Он хлопнул в ладоши, дверь камеры тут же открылась, в нее заглянул надзиратель и хриплым голосом сообщил:

– Баланда!

Тут же из-за его спины выдвинулся официант в полосатой робе. В руках у него был поднос, заставленный погнутыми алюминиевыми мисками и жестяными тарелками. Он быстро расставил все принесенное на столе. Несмотря на такой непрезентабельный вид посуды, блюда были вполне достойные внимания: салат из артишоков и спаржи, перепелиные яйца, завернутые в тонкие ломтики телятины, копченая оленина под соусом из ягод можжевельника.

Лола положила на свою тарелку немного салата и проговорила: