Тэмуджин. Книга 4 - Алексей Гатапов

Тщательно выверяя мысли, выцеживая из них главное, он пришел к тому, что главная беда исходит из того, что нойоны не встречаются для общего разговора, живут сами по себе, пока их не настигнет какая-нибудь беда, не обсуждают нужды племени, не вынашивают порядка между собой.

В пути он как-то завел разговор об этом с Джамухой, но тот, все еще разгоряченный радостью победы, отмахнулся от него:

– Нашел ты о чем сейчас говорить! Да ты о другом подумай: мы целое племя наголову разгромили, вот что главное, ты понимаешь или нет? Теперь нас и без того все будут слушать.

Тэмуджин отложил тогда свой разговор, решив: «Ладно, еще будет нам время об этом поговорить».

Теперь, когда к ним приехали влиятельные керуленские нойоны, Тэмуджин решил больше не откладывать и огласить перед ними свои мысли. К этому его толкнуло и вчерашнее поведение пьяных джадаранских нойонов, открыто вымогавших у анды часть добычи, – это вновь толкнуло его на мысль о неотложности принятия твердых правил между нойонами, чтобы никто из владельцев улусов не мог грабить другого – ни открыто, ни скрытно. Кроме этого, ему не терпелось узнать, как на них с Джамухой смотрят остальные вожди племени – как на настоящих нойонов, способных решать большие межродовые дела, или как на малолетних баловней кереитского хана, которым лишь случайно выпало взрослое счастье.

«С дядьями анды все ясно, с такими и говорить не о чем, – думал он, – а как эти, поймут ли они меня?»

– Меркитское племя полностью разгромлено, и опасности с их стороны теперь нет, – говорил он нойонам, а сам внимательно приглядывался к ним, пытаясь понять их нутро. – Половину их войска мы уничтожили, остальные разбежались по лесам, а вожди их с нукерами убежали в Баргуджин-Токум. Все их стада и табуны, женщин с детьми мы пригнали в добычу…

– Да-а, большое дело вы сделали. – Нойоны многозначительно переглядывались между собой.

– Меркиты всегда были врагами…

– На севере нам проходу не давали, к тамошним хамниганам нельзя было проехать.

– Из-за них и соболья шкура подорожала.

– Ну, теперь можно без опаски отправлять караваны в северную тайгу…

– Это очень хорошо.

– Вы нам дорогу в ту сторону открыли.

Тэмуджин, удовлетворенный их словами, решившись окончательно, приступил к главному:

– А теперь мы с андой хотим сказать вам другое. Меркитскую опасность мы устранили, но осталась другая – внутренний наш беспорядок. Мы считаем, что пора нам, нойонам родов, собраться вместе и договориться, как будем жить дальше. Без крепкого договора нельзя сохранить мир в племени. После того как не стало у нас ханов, роды живут каждый по-своему, не оглядываясь друг на друга. К чему это привело? К тому, что, не имея никаких твердых правил, никакого закона между собой, они распоясались и стали разводить смуты. Борджигины без совета с вами напали на онгутов, те в ответ пришли с войной, ограбили всех, а потом Таргудай обвинил во всем вас, керуленских монголов, начал войну в своем племени. Все это случилось из-за того, что нойоны ни о чем не договариваются между собой, не встречаются, а потому смотрят друг на друга как на чужих…

Нойоны на этот раз посмотрели на него с недоумением.

– Какой еще договор должен быть между нами? – пожал плечами джелаирский Тохурун-мэргэн, пристально глядя на него. – О чем это ты?

Тэмуджин, набираясь терпения, подавляя в себе волнение, ответил:

– Нам надо договориться между собой обо всем, что касается всех нас: как будем делить пастбища, чтобы потом не было споров и драк, как будем поступать, если снова придут онгуты или татары; что нам делать с такими, как Таргудай, если они снова начнут поднимать смуту. Общий порядок должен быть. Надо и о том договориться, кто будет главным, если придется выступить в поход, под чьим знаменем всем собираться…

– А кто будет главным? – спросил олхонутский нойон. – Вы с Джамухой, или кто-то один из вас?

– Да ведь мы не рвемся к власти! – теряя терпение, запальчиво сказал Тэмуджин. – Мы оба подчинимся тому, кого изберут все нойоны.

Те настороженно молчали, задумавшись, почесывая бороды. Видно было, что они обеспокоены одним: чем это для них грозит? Один из элджигинских нойонов, одноглазый, хмурый старик с седеющей бородой, насмешливо усмехнулся и спросил:

– Но заправлять всем из-за ваших спин будет кереитский хан, ведь так? А не его ли это затея?

Тэмуджин вдруг почувствовал нестерпимую злобу, его охватило жгучее желание плеснуть старику в лицо из чаши, которую он держал в руке. Но он сдержал себя, расслабив дрожащую руку, поставил чашу на стол и медленно перевел дух.

– Это не его затея. – Он твердо посмотрел на старика. – Я сейчас говорю то, что думаю сам. Если мы не утвердим порядка между нами, скоро снова наступит смута. Разве прошлая зима нас ничему не научила? Сколько людей погибло из-за того, что нойоны не имели никакого договора между собой?

– Э-э, что теперь об этом вспоминать! – махнул рукой олхонутский нойон, насмешливо глядя на него. – Ту смуту поднял ваш Таргудай вместе со своими борджигинами. Они во всем виноваты. А сейчас они поняли, что у них ничего не выйдет, да на том и успокоились. А нам теперь можно и мирно пожить, лишние хлопоты никому не нужны. К чему все эти разговоры, кому это надо? – Он недоуменно развел руками. – А если ваши слова и вправду не кереитского хана задумка, то и вы не мутите воду, живите спокойно, как другие живут.

– Да, ни к чему все это, – поддержал его джелаирский Тохурун-мэргэн и добродушно улыбнулся. – Вы оба молодые, горячие, все куда-то спешите, все вам надо переиначить. А мы, старики, знаем жизнь и говорим вам: не нужно тревожить народ всякими выдумками, надо жить мирно, спокойно, и тогда все будет хорошо.

Тэмуджин молчал, не зная, что ответить. Чувствовал лишь, как тяжелая досада, как вязкий ил в замутненной воде, оседает у него на душе. Он посмотрел на своего тестя, Дэй-Сэсэна. Тот за все время разговора не проронил ни слова и, казалось, тоже был не согласен с ним и молчал лишь из нежелания портить с ним отношения. Он досадливо хмурил брови и косился по сторонам, как будто испытывая неудобство за него перед другими нойонами.

После этого разговор перешел на незначащие вещи. Нойоны поговорили о травах на осенних пастбищах, о приметах на зиму, да на том и завершили.

Скоро гости, еще раз поздравив их с победой, пожелав благополучной зимы, засобирались. Лишь Дэй-Сэсэн остался ночевать и до вечера угощался в соседней юрте с матерью Оэлун и Бортэ.

Проводив нойонов до коновязи и вернувшись в юрту, Тэмуджин тяжело вздохнул:

– Сколько от этой войны все пострадали, а они даже самого простого не хотят понимать.

– Зря ты затеял это, – вдруг раздраженно сказал Джамуха. – Ты получил отцовский улус, вернул жену, и что тебе еще не хватает?

Тэмуджин удивленно посмотрел на него.