Синтетическая экономика - Александр Олегович Величенков

за баррель летом до 51 доллара в ноябре 2008 года. Но небольшой вброс информации о том, что СЩА размораживают свои стратегические запасы нефти, все же присутствовал.

Ну, вот и все, дело сделано. Весною 2009 года в мировых экономических СМИ идет информнавес об опасности дефляции. При этом за базис берутся, естественно, мировые цены июля 2008 года, а вовсе не обычные, нормальные цены 2006 года.

Что очень характерно, так это IPO лета 2008 года. Если до июля 2008 года новые IPO разлетались на Лондонской фондовой бирже как горячие пирожки, то именно в июле-августе 2008 года, за 1,5-2 месяца до остановки рынков, IPO стали проваливаться одно за другим. То ли американские и британские инвестбанкиры что-то пронюхали, то ли четко сработали их аналитические службы, то ли американцы уже знали, что дальше обвал, а британцы, по аналогии с Большой восьмеркой пенсионных фондов, копировали их действия, то ли просто начал сказываться кризис демонетизации мировых рынков. Но факт есть. Когда следом за реальным товаром стали падать фондовые индексы, никто из инвестбанкиров на новых размещениях не погорел.

Но вернемся к дефляции. Какое самое лучшее средство против нее? Естественно эмиссия. После плана Полсона наступило то, ради чего все и затевалось, время количественных смягчений монетарной политики ФРС. Теперь эмиссию можно лить и лить триллионами долларов, сбивать курс доллара и разгонять по всему миру импортируемую инфляцию. Подсчитать сейчас, летом 2012 года, выигрыш США от кризиса 2008-2010 годов, затруднительно, ибо процесс скрытой инфляции в самом разгаре. Но можно наметить некие ориентиры и заострить внимание на косвенных признаках, которые покажут момент окончания этого процесса:

рост федерального бюджета США с нынешних 3,8 (дефицит 1,65) до отметки в 5,5-6,0 трлн. долларов без перезаимствований, это тот уровень, на котором платежи по обслуживанию UST утонут в инфляции;

рост доходности UST до уровня в 3,0-3,5 процента годовых, ибо надо конкурировать с бундесбондами, а в перспективе и с еврооблигациями, на отметку в 5,0-5,5 процентов США, скорее всего, не пойдут;

какие-нибудь разговоры, статьи в прессе, запросы конгрессменов США по проблеме сбалансированности и бездефицитности бюджета США; это будет означать, что точка равновесия между наполняемостью бюджета и бюджетным расходами, в первую очередь на социальные программы и обслуживание UST, найдена; а так же то, что пенсионные фонды США вновь вошли в режим опережающего роста;

безработица хорошо упала в 2011-2012 годах, к началу 2013 года можно ожидать 7,5-8,0 процента, но она должна снизиться до 5,5-6,0 процентов, это комфортный для социальной системы США уровень.

Совпадение этих параметров где-нибудь в 2014-2016 годах и будет означать, что страна на ближайшие 20 лет вошла в режим ньюрейганомики. А инфляции никто и не заметит. Кстати, лучшую оценку инфляции в США дает Social Security Administration, или система государственного пенсионного обеспечения США, выплачивающая так называемые пенсии по бедности. Так вот, один доллар США 1950 года SSA приравнивает к 7,51 доллару 1990 года. Более свежих данных автору найти не удалось, но и эти весьма красноречивы.

ГЛАВА VII.

ЕВРОПЕЙСКИЙ КРИЗИС

Чтобы не запутаться, сначала дадим дефиниции, разнесем экономический кризис зимы 2008-2009 годов, когда снижалось производство, потребление, туризм и т.д., и долговой кризис, первые упоминания о котором пришлись на ноябрь 2009 года, когда экономика Европы уже фактически оправилась. Главный признак, что в Европе пошел рост в середине 2009 года – автомобилестроение. Так кому и зачем понадобился долговой кризис?

С экономическим кризисом все ясно: перегрев, обвал, рецессия, подъем. Все это подробно рассмотрено в предыдущей главе.

С долговым кризисом в Европе очень много неясного. Если экономический кризис, применительно к Европе, можно рассматривать как естественно экономический, ибо Европа не принимала участия в его создании, то долговой кризис имеет явные признаки рукотворного характера.

Симптом № 1 – лаг. Если считать с июля 2008 года, то ноябрь 2009 года – это почти полтора года. О чем думали голландские гномы в ЕЦБ все это время? То, что они удумали, мы наблюдаем уже почти три года, это долговой кризис в Греции. Но в любом случае это их решение противоестественно. И вот почему. Перекрывать кислород и прекращать перезаимствования по экономической логике нужно тогда, когда все плохо (зима 2008-2009 годов), когда неизвестно, как будут собираться налоги, из каких доходов будут платиться долги и т.д. Так делается, чтобы не разбухал груз проблем. Но зачем это делать, если уже видел свет в конце тоннеля? Ведь уже дышит греческое сельское хозяйство и пищевая промышленность, летом 2009 года туристский сезон оказался отнюдь не провальным.

Ответ может быть только один. Европе зачем-то понадобилась ритуальная жертва. Другого просто не дано. Ведь здравая экономическая логика подсказывает другое решение – реструктурировать греческие долги за счет займов-перезаймов от ЕЦБ и МВФ, растянуть их на более долгий срок, быть может, даже снизив процент, тем самым уменьшить текущую нагрузку на бюджет. И после этого ни у кого не останется сомнений в платежеспособности Греции. Дальше начинается нормальный режим обыденной жизни. Зачем все это специально ломать? Почему ЕЦБ, который мог за 2-3 месяца урегулировать греческий кризис, действует прямо противоположным образом? Чего ЕЦБ добивается? Смены правительства в Греции, ликвидации греческого социализма, перехода к неолиберализму? Чего?

Вся греческая экономика – это меньше двух процентов ВВП стран, использующий евро, евро-Европы. Ну, не смешно ли – из пушек по воробьям? Неужели людям в ЕЦБ больше нечем заняться, чем учить греков, как им жить? Что-то не складывается, не срастается. А если предположить, что ЕБЦ преследует какую-то иную цель, а греческий кризис – это только инструмент? Надо разбираться.

Греческий кризис мусолят уже 2,5 года. И это железобетонное доказательство того, что кризис рукотворный. Когда в августе 1998 года Россия объявила дефолт, вопрос с реструктуризацией решили меньше, чем за год. А в конце 1999 года в МВФ уже стоял визг: это, мол, что за дела, долги не платите, а валютные резервы копите?

За греческим последовали итальянский, португальский и испанский кризисы. Значит, игра была затеяна вдолгую, и смысл ее начинает просматриваться.

Если в евро-Европе идет кризис суверенных долгов, значит вложения в евро, которые нужно куда-то размещать, будут нести с собой страновые риски. Вложится кто-то в греческие облигации, а Греция объявит дефолт, или хуже того, выйдет из евро и номинирует облигации в драхмах, которые будут девальвироваться к евро, как себя будет чувствовать инвестор? Из этого следует, что инвесторы будут обходить евро стороной, или вкладываться в перекупленные облигации Германии, практически не приносящие дохода.