Властелин островов - Ростислав Александрович Марченко

было встать в очередь. Да и со стороны ратуши угроза пока присутствовала. Предложение штурмовать и ее я проигнорировал, отметив, что лучники из окон ратуши не стреляют.

Защитников храма хватило на полчаса боя. Тем не менее, горожане, засевшие в ратуше, сдались не раньше, чем увидели, что из него выгоняют выживших детей и женщин. Я специально отправил туда вестовых с настоятельным приказом беречь будущее податное население и рубить только оказывающих сопротивление. Части спасающихся в храме Лоис Морской нонкомбатантов этот приказ, несомненно, спас жизнь.

Сделанная мной ошибка оказалась простейшей. Я зря пошел парламентером к храму, до того как ратуша сдалась. Как оказалось, большинство выживших городских стражников спасалось именно в ней, начальник городской стражи Людвиг Борн был опытным воякой и мог оценить серьезность угроз и вероятность выживания в случае невыполнения моих требований, ну а мэр точно не хотел умирать. К несчастью, настоятель храма Лоис отец Брайн достаточно адекватным человеком не был и решил, что договариваться с отродьями демонов ни ему самому, ни его пастве не о чем. В результате меня чуть было не застрелили. Старичок в молодости походил на боевых кораблях и умел стрелять из арбалета. Собственно, выпущенный им болт, вполне возможно, от моего лба и отрикошетил. Трясущаяся от страха грудастая блондинка, прижимающая к себе двоих перепуганных детей, рассказала, что именно он выстрелил первым.

Впрочем, что ни случается, то к лучшему. Штурм ратуши рисковал стоить нам куда большей крови. И воинов там больше собралось, и сами они были профессиональнее, и здание там было куда более проблемным касательно штурма, пускай даже и с удобными к нему подходами.

Самое же главное, что с бескровной сдачей ратуши город пал. Нам осталось разобраться с замком. И между делом – с Бьярни.

.

Глава 4

Бьярни мы разыграли как по нотам. То, что предводители набега организуют суд над ним, он, видимо, ожидал и приготовился к нему, да только не учел, что он не самый хитрый в этом мире и на всякую хитрую задницу найдется болт с кривой резьбой.

Суд мы организовали в лучших традициях российской военной юстиции, чтобы подсудимый и тени шанса не имел соскочить. Не стали собирать толпу, а вызвали строптивого хевдинга на закрытые слушанья в корабельном лагере, в присутствии комсостава и пары представителей от команд каждого корабля.

Кворум на суде заседал без доспехов, так что явление Бьярни с толпой сочувствующих в полном вооружении понимания ни у кого не встретило. Все присутствующие вполне резонно сочли такое поведение подсудимого личной угрозой, от воплощения которой в жизнь спасала только одна охрана из наших личных херадов, которая, кстати, тоже довольной не выглядела.

– Ты с кем-то здесь воевать собрался? – с издевкой хмыкнул А’Рагг, сидевший на богато украшенном позолотой кресле мэра города. Оставшаяся наша троица примостилась по бокам от него, хевдинги за нами, а прочие представители общественности где и как придется.

– В замке хозяин острова сидит и в любой момент напасть может, – отбрехался Бьярни. Окружение наперебой поддержало своего вожака. Мне почему-то сразу подумалось, что всю эту сволочь надо кончать вместе с ним. Чтобы в дальнейшем проблем избежать, например.

– Не поздновато об этом беспокоится начал? – С издевкой в голосе вмешался в разговор Хадд. – Зачем ему сейчас на нас нападать, если камнеметы он уже пожег? Воинов терять? Или дать нам возможность ворваться в замок ? Что мы ему сейчас сделаем, коли все камнеметы погорели?

– А зачем нам ему что-то делать? Богатый город на копье взяли, что вам еще надо? Не надо дергать судьбу за косы, мальчик. Корабли целы, выбирай другой остров, а сэр де Мор пусть свои убытки считает. – Включил дурачка подсудимый.

– А вот это, Бьярни, не тебе решать, – рыкнул на него Бруни. – Твое дело было телячье, сидеть в лагере и охранять камнеметы. И теперь я тебя спрашиваю, почему ты нарушил мой приказ и грабить в город пошел и чего теперь заслуживаешь в наказание?

– А кто ты такой меня наказывать? – вызверился на него Бьярни. – Я в своем праве был! Добыча у нас общая. А камнеметы все равно уже были не нужны, раз город взяли. Это дурак может считать что замок сможем взять до того как войско герцога на острове появится. Тогда вам не до камнеметов станет.

Вот урод! Впрочем, ожидаемое решение защиты. Но тут главное у него на поводу не идти. А значит пора включиться в разговор мне:

– Не надо так торопиться, друзья мои! Мы по какому поводу тут собрались? Не Бьярни ли Хендриксона судить за мятеж и неподчинение в бою?

Я риторически дождался положительных ответов на вопрос и продолжил.

– Так какого демона он передо мной в доспехах и оружии стоит, когда я перед ним в одной рубахе? Или он нас перебить решил, коли суд выяснит что его действия не неподчинением, а предательством пахнут?

– Заткнись, – рыкнул Бьярни.

– Сам заткнись – заорал на него Бруни. – Доспехи снимай! И побыстрее!

– Ты мне, что ли, указывать будешь, что мне носить? – Бьярни явно понесло. Теперь мне главное было не перегнуть палку. Кончиться могло очень печально.

– Хотя бы и он. – Продолжил я осторожно раскачивать фигуранта. – На тинге, попробуй ты прийти судиться в доспехах, мигом землей накормят. А тут себя невесть кем возомнил? Снимай, тогда будем разговаривать по-хорошему…

– А не сниму, тогда по-плохому? – Вызверился на меня подсудимый. – Это как?

– Увидишь. Пока же меня интересует, почему ты приказ нарушил? Наказание за невыполнение боевых приказов тебе известно? По закону?

– Ты меня законом не пугай, сопляк. На что имел право, то и сделал.

– Именно поэтому на суд, где все в одних рубахах, ты в доспехах заявился, невиновность свою доказывать? – Подкинул в костер бензинчику Хадд.

– И нет ли в этом неуважения к нам лично? – Неожиданно успокоившийся Бруни с издевкой рассматривал строптивого живого мертвеца.

– Так почему прямой и недвусмысленный приказ, за невыполнение которого на кол садят, ты решил не выполнить? Почему решил, что в своем праве? – Это уже я. – Ты кто такой вообще? Сотник дружины конунга? Или хольд из его ближних?

– Доспехи снимай, – это включился отмалчивавшийся до того Торвальд. – Пока сильно