Дама его сердца - Патриция Поттер

— Пойду приготовлю вашу одежду, — сказал Торкил, поставив перед Нилом бокал с вином. — Что вы возьмете?

Нил задумался. Сначала он решил отправиться в Эдинбург, к его светлости герцогу Камберлендскому, в его резиденцию Холируд. Он ясно даст ему понять, что графиня находится под его особым покровительством, а потом поедет в Лохэн.

— Я еду к Камберленду.

— Тогда, значит, уложить все лучшее? Нил кивнул. Став маркизом, он обновил свой гардероб, но ему было не по себе в шелках и бархатах. С какой бы радостью он надел объявленный вне закона килт! Что ж, у него есть пара темно-синих бархатных штанов, светло-голубой камзол и темно-синий же шелковый жилет. Достаточно приличная одежда, чтобы явиться с визитом к Камберленду.

Он быстро поел, побрился и оделся по-дорожному: в простые лосины, шерстяную рубаху и сюртук. Через час он был уже на конюшне, где Джеми оседлал двух лошадей — одну для посыльного, другую хозяину. И они пустились в путь.

Нилу очень не хотелось делать остановку у Джока, но надо было предупредить его о новой отлучке.

Он передал управляющему туго набитый кошелек, приказал заготовить все, что потребуется, для постройки на новых землях коттеджей для поселенцев и показал Джоку на карте, где для строительства самые подходящие места.

— Мне подождать до вашего возвращения с постройкой?

— Нет. Я не знаю, как долго буду отсутствовать, а ведь мы дали людям обещания.

Джок был удивлен таким скоропалительным отъездом, и Нил пояснил:

— Кое-кто… из числа моих знакомых сейчас в беде. Джок еле заметно улыбнулся:

— Ну тогда позаботьтесь о них как следует, а я здесь за всем пригляжу.

— Знаю. — И Нил действительно знал, что все будет в порядке.

Камберленд высокомерно и удивленно взирал на Нила.

— Вы, как я вижу, не такой щеголь, как ваш кузен. Нил переоделся в близлежащей гостинице, испросив аудиенцию у Камберленда, и сейчас изнывал от двойного неудобства: томясь в парадной одежде и предвкушая неприятный разговор. До этого его контакты с герцогом были минимальны. Он не обладал талантами Рори, в частности — умением непринужденно болтать о том о сем. Он, конечно, умел изложить свое дело, но прямо, без экивоков, и чувствовал себя сейчас в покоях Холируда неотесанным болваном.

— Да, милорд, — просто ответил Нил.

— Вы просили об аудиенции? — нетерпеливо перебил его Камберленд.

— Да, ваша светлость. Я здесь, чтобы защитить интересы графини Лохэн.

— А, новоиспеченной вдовушки! А что вас с ней связывает?

— Мой дядя и ее отец были друзьями.

— Ее отец был якобитом, — холодно заметил Камберленд.

— Зато мы с моим дядей сражались бок о бок с вами, — напомнил Нил.

Он знал, что вступает на зыбкую почву, но твердо решил идти до конца, а там будь что будет.

— Вы никогда не были женаты, — вдруг задумчиво произнес Камберленд.

Нил замер на месте. Что ответить? Если Камберленду станет известно о наследственном сумасшествии в его семье, не отберет ли он у него право на владение Брэмуром?

— Но я был не в состоянии жениться. Мне нечего было предложить будущей жене вплоть до смерти моего кузена. — Нил поколебался и добавил: — Он погиб на вашей службе.

— Поговаривают, что графиня Лохэн убила своего мужа.

— В таких случаях часто распускают слухи, но я знаю графиню. Эти обвинения смехотворны. Герцог нахмурился:

— Но женщина не может управлять хозяйством!

— Тогда назначьте меня ее опекуном.

— У вас много дел и в Брэмуре. А Реджинальд Кэмпбелл готов взвалить на себя всю ответственность за Лохэн.

— Извините, ваша светлость, но его готовность и надежность… внушают сомнения.

Камберленд понял по выражению лица Нила то, что он недосказал: Реджинальд Кэмпбелл уклонялся от службы королю.

— Но его семья всегда хранила верность короне.

Ах, если бы он умел так красноречиво и убедительно говорить, как Рори! И Нил пустил в ход самый, по его мнению, убедительный довод:

— Я получу для вашей светлости больше доходов в Лохэне, чем достопочтенный Реджинальд Кэмпбелл. Взгляд Камберленда оставался ледяным.

— Почему это вы так заинтересованы в благополучии графини? Наверное, хотите на ней жениться?

— Ее муж умер всего несколько недель назад. Она еще носит траур.

Камберленд прищурился:

— Я уже пообещал Кэмпбеллу, что рассмотрю его просьбу.

Сердце Нила учащенно забилось. Джэнет просто в ярость пришла бы, если бы могла сейчас его слышать, но он обязан был выиграть для нее время.

— Признаться, я действительно питаю особый интерес к вдове и посватаюсь, когда это будет прилично, с точки зрения условностей.

Камберленд внимательно рассматривал его своими серыми, как сталь, глазами.

— А как сейчас обстоят дела в Брэмуре?

— Очень хорошо, ваша светлость.

— Никаких трений с арендаторами?

— Нет.

— Должен сказать, мне недостает вашего кузена, хотя он был болтлив, как попугай. Он всегда мне доставлял превосходный коньяк.

— Я постараюсь делать то же самое.

Камберленд слегка улыбнулся и возвратился к теме разговора:

— Ладно, Брэмур. Назначаю вас временным опекуном маленького графа-наследника и даю вам недолгий срок для ухаживания за молодой вдовой. Но на вас возлагается вся ответственность за то, чтобы Лохэн исправно платил причитающиеся с него налоги. Армии нужны деньги.

— Да, милорд.

Нил поклонился и попятился к двери.

Покинув Холируд, он попытался успокоиться. Да, он обеспечил Джэнет отсрочку, но она не обрадуется условиям, на которых эта отсрочка дана. Вряд ли ее прельстит перспектива стать его женой. Но он купил время — время, за которое она сможет найти себе нового друга и защитника. А пока ей придется смириться с тем, что именно он будет выступать как ее друг и защитник. Нелегко ей будет это проглотить!

Неожиданно для себя Нил усмехнулся, однако это был невеселый смех. Он только что соткал паутину, в которой они оба могут запутаться…

Джэнет сидела в спальне и смотрела в окно. Ей по-прежнему никак не удавалось вырвать у Реджинальда расходно-приходные книги. Ездила она и к адвокату, но безуспешно — он тоже твердил, что женщины лишены способностей управлять делами. «Очень жаль, конечно, что после рождения сына ваш муж не сделал дополнительных распоряжений относительно опекунства. Но вы должны благодарить судьбу, что ваш деверь взваливает на себя такое бремя».

Джэнет негодовала, но молча. Прошло уже больше недели, как она послала письмо маркизу Брэмуру, но ответа не было, и Джэнет не знала, радоваться этому или горевать. В любом случае ей ничего не оставалось, кроме как воззвать к его сочувствию, — тем более что Реджинальд наотрез отказался признавать ее владелицей Лохэна. Он даже запретил грумам исполнять ее приказания и пригрозил, что, если она не угомонится, он обвинит ее во всеуслышание в убийстве мужа и предаст суду.