Исследование истории. Том I - Арнольд Тойнби

Это исследование предоставило нам возможность сделать позитивный вывод, рассматривая в обратном порядке протяженность западного общества во времени. Жизнь этого общества, хотя отчасти и была продолжительнее жизни любой отдельной нации, к нему принадлежащей, однако не была столь же долгой, сколь период существования рода человеческого, представителем которого это общество являлось. Прослеживая происхождение его истории до самых истоков, мы достигаем последней фазы другого общества, происхождение которого, очевидно, уходит в гораздо более глубокое прошлое. Непрерывность истории, пользуясь общепринятым выражением, не есть та непрерывность, которая представлена в жизни отдельного индивида. Это скорее непрерывность, составленная из жизней следующих друг за другом поколений, — западное общество имеет такое же отношение к обществу эллинскому, какое имеет (если прибегнуть к удобному, хотя и несовершенному сравнению) ребенок к своему родителю.

Если принять аргументацию этой главы, то мы согласимся с тем, что умопостигаемой единицей исторического исследования является не национальное государство и, с другой стороны, не человечество в целом, а некая группа людей, которую мы назвали обществом. Мы открыли пять таких обществ, существующих и сегодня, а также различные окаменевшие свидетельства обществ уже умерших и ушедших. Исследуя обстоятельства рождения одного из таких живых обществ, а именно нашего собственного, мы столкнулись с предсмертными минутами другого весьма значительного общества, своего рода отпрыском которого является наше, — проще говоря, по отношению к которому наше собственное общество является «аффилированным»[35]. В следующей главе мы попытаемся составить полный список обществ подобного рода, когда-либо известных на нашей планете, и показать отношения, в которых они состояли друг с другом.

Мы уже обнаружили, что западное общество (или цивилизация) является аффилированным по отношению к предшествующему. Вполне закономерным для дальнейшего хода нашего исследования обществ данного вида будет привести другие существующие примеры — православно-христианское, исламское, индусское и дальневосточное общества, и посмотреть, не сможем ли мы найти и для них «родителей». Но перед тем как приступить к этому поиску, следует выяснить: что же мы ищем? Другими словами, каковы те признаки отцовско-сыновних отношений, которые мы могли бы принять в качестве веских оснований? Какие признаки подобного родства нашли мы фактически в случае усыновления нашего собственного общества эллинским?

Первым из этих феноменов было универсальное государство[36] (Римская империя), объединившее все эллинское общество в единую политическую общину в последний период эллинской истории. Этот феномен замечателен тем, что находится в прямой противоположности к многочисленным локальным государствам, на которые было разделено эллинское общество до появления Римской империи, равно как и в прямой противоположности к многочисленным локальным государствам, до сих пор разделяющим западное общество. Далее мы обнаружили, что Римской империи непосредственно предшествовало «смутное время», восходящее, по крайней мере, к войне с Ганнибалом, время, когда эллинское общество перестало быть творческим и действительно находилось в явном упадке, на некоторое время задержанном возникновением Римской империи, но в конечном счете оказавшимся симптомом неизлечимой болезни, разрушившей эллинское общество, а вместе с ним и Римскую империю. С другой стороны, за падением Римской империи последовало своего рода междуцарствие от исчезновения эллинского и до появления западного общества.

Это междуцарствие заполнено деятельностью двух институтов: христианской церкви, возникшей внутри Римской империи и пережившей ее, и множества недолговечных государств-наследников, появившихся на бывшей территории империи в результате так называемого Völkerwanderung [переселения] варварских народов из «ничейных земель», находившихся по ту сторону имперских границ. Мы уже охарактеризовали две эти силы как внутренний пролетариат и внешний пролетариат эллинского общества. Отличаясь во всем остальном, они сходились в своей чуждости по отношению к правящему меньшинству эллинского общества, правящим классам старого общества, утратившим свой путь и прекратившим управлять. Фактически империя пала, а церковь выжила как раз благодаря тому, что давала руководство и заручалась преданностью, тогда как империи долго недоставало ни того, ни другого. Таким образом, церковь — пережиток общества умершего — стала тем лоном, из которого своевременно было рождено новое.

Какую роль сыграла в аффилиации нашего общества другая характерная особенность междуцарствия — Völkerwanderung [переселение народов], во время которого внешний пролетариат обрушился потоком из-за границ старого общества: германцы и славяне из лесов Северной Европы, сарматы и гунны из Евразийской степи, сарацины с Аравийского полуострова, берберы из Атласа и Сахары — [народы], чьи недолговечные государства-наследники разделили вместе с церковью исторический период междуцарствия, или героического века? В сравнении с церковью их вклад был негативным и незначительным. Почти все они погибли насильственным образом еще до того, как междуцарствие подошло к концу. Вандалы[37] и остготы[38] потерпели поражение в результате контрнаступлений со стороны самой Римской империи. Последней конвульсивной вспышки римского пламени хватило для того, чтобы сжечь этих бедных мотыльков дотла. Другие погибли в братоубийственной войне: вестготы, например, получили первый удар со стороны франков, a coup de grace[39] — со стороны арабов[40]. Немногие оставшиеся в живых в этой борьбе за существование с исмаилитами[41] неудержимо вырождались и прозябали в безделье до тех пор, пока не были уничтожены новыми политическими силами, обладавшими необходимыми зачатками творческой мощи. Так, меровингская и ломбардская династии были сметены создателями империи Карла Великого[42]. Есть лишь два варварских «государства-наследника» Римской империи, о которых можно сказать, что они имели каких-то прямых потомков среди национальных государств современной Европы — это франкская Австразия[43] Карла Великого и Уэссекс короля Альфреда[44].