Нью-Йоркский марафон. Записки не по уму - Александр Попов

У нас в городе стоят памятники Глинке и Прокофьеву, но бывать они у нас не бывали. А вот Шостакович ездил к Елизарову, у него проблемы были с руками. Елизаров уверял, что однажды пригласили Шостаковича быть третьим и спросили: «Ты кто?»

Он честно ответил: «Композитор».

– Ладно врать, не хочешь – не говори.

Это по-нашему – по-уральски.

– У вас из несерьезных блюд есть что-нибудь, кроме селедки? – Дети ее – кильки.

К сожалению, я не Дон Жуан: больше тарелки гладил, чем женщин.

Мне приснился сон из последней ночи Колумба перед Америкой.

– Колобок, колобок, я тебя съем!

– Не ешь меня, Колумб.

– Это еще почему?

– Я земля твоя.

Туда, где стадо, или туда, где стыдно?

– Мысли – маски.

– А марафон?

– Маскарад.

Слово – косметика и от мыслей, и от морщин.

Есть мнение, косметологами считать тех, кто занимается лицом, словом и кулинарией. Косметология – культура в кубе.

А куб, он от Платона.

И простит, и голову на колени, как дитя малое, уложит, и руками от невзгод защитит…

Лишить себя воды надень, на два, а потом ползком к водоему осеннему, к кораблям разноцветных мыслей, несущих к берегу неувядающий аромат жизни.

Снится сон – свет исчез, тьма кругом кромешная царствует. Страшно не за себя, за всех страшно. От испуга вскакиваешь, ас балкона на тебя огромными глазищами утро июньское таращится. Комната светом до краев наполнена. И ты начинаешь собирать его: в глаза, в уши, в рот, в руки… И вдруг осознаешь, что источник света-это ты! И неудержимо тянет к людям.

У истины, как у человека, две руки. Левая-логическая, правая – историческая. Истина от рождения леворука.

А людей к правде тянет. Их право. Хотя жизнь, как известно, асимметрична в левую сторону.

И первая книга, и последняя у всех одна – руки. И Родина у всех одна – обнаженное женское тело.