Хозяйка серебряного озера - Янина Веселова

Софи, хотя нет. Нежная смешливая Софочка пропала, будто не было. Вместо нее в рекреации кафедры Земли стояла гордая и неприступная лэри Маргарет София Анжелика Карр, графиня Фриз, хозяйка Разрушенного замка и Серебряного озера в придачу. Холодно оглядев скандалисток, властительница одного из крупнейших доменов Дагании поманила к себе Эдме и что-то шепнула той на ухо.

— Ее светлость хотела бы, — невозмутимо пояснила лэри Каррлайл, — чтобы вы представились.

— Что? — девы такого явно не ожидали. Они даже рты приоткрыли от удивления и глазами захлопали.

Красивыми, кстати, глазами. У одной из них, той, что оказалась более наблюдательной, глаза были светло зеленого цвета. Холодные, зимние, мертвые. Дар этой волшебницы был таким же безжизненным, зато чрезвычайно полезным. Самые лучшие рудознатцы могли похвастаться таким цветом глаз. Вот только он больше подходил мужчинам и вряд ли порадовал магианну. Ведь всякому известно, что на рудниках да в экспедициях женщинам, да еще таким привлекательным делать нечего. Так что скорее всего это дар в ней перегорит, если конечно не перейдет к детям.

Зато красотой ее Пресветлая не обидела. Только доброты не дала. Настоящая снежная девочка стояла перед Соней. Такая же ледяная равнодушная интересующаяся только собой. Настолько зациклена на себе, что и не скрывает этого.

Внешность второй особы была куда как проще. И глаза-то у нее были серо-зелеными, мутноватыми словно с поволокою, что говорило о слабом даре, и внешность попроще, и фигура… Зато платье роскошное, вроде и форменное, а материал дорогущий. Тяжелые золотые серьги оттягивали ушки, перстни с самоцветными каменьями унизывали пальчики, золотые браслеты обнимали запястья лэри. В общем, некрасивая богатая, обычная. Но было в ней что-то. Было. Софи даже пообещала себе присмотреться попристальнее к этой магичке.

— Дело в том, что графиня Фриз в недоумении, — как по-писаному принялась чесать Фиона. — Ее светлость знает, что в стенах академии обучаются особы благородного происхождения, но то, чему она стала свидетельницей сейчас…

— Да эти толстухи со своей сестрицей над нами издеваются, — дошло до девушек. — Сейчас мы быстро разъясним новенькой правила поведения в ААМ.

— Иными словами вы желаете, оскорбить ее светлость? — деловито уточнила Эдме, словно невзначай оттесняя хрупкую кузину.

— Словами или действием, позвольте полюбопытствовать, — рядом с ней встала Фиона.

— А вам какое дело? — сонные серо-зеленые глаза той девицы, что была одета побогаче на какое-то мгновение налились изумрудной зеленью. — В охрану нанялись? Теперь вместо пошлых романчиков будете северную… — получив острым подружкиным локотком в бок, она замолчала, только заморгала удивленно.

— Позвольте представиться: Силия Сайл, — сумела взять себя в руки первая, даже книксен сделала и улыбнулась приятно, а в глазах, что интересно, холод и ненависть.

— Миранда Долэг, — после еще одного тычка, правила хорошего тона просыпаются сами собой.

— Ее светлости очень приятно, — чопорно кивнула Эдме, по-прежнему загораживая собой сестру.

Софи, как и в чем не бывало, кивнула и кончиком пальца постучала Фиону по спине. Поганка понятливо обернулась, чтобы выслушать загадочный шепот северянки.

— Графиня Фриз надеется, что лэри, — Фиона невозмутимо посмотрела на сокурсниц, — как и обещали, расскажут о правилах поведения, принятых в ААМ.

Сонечка, на которой скрестились все взгляды кивнула вдругорядь.

— Думаю, что ваши сопровождающие, лэри, — скрипнула зубами Силия. — За четыре года наверняка сами выучили…

Софи закашлялась, и Эдме моментально перевела.

— Ее светлость настаивает. Категорически.

— He, ну это уж слишком, — не выдержала Миранда. — Мало того, что эта фифа командует, так еще и через других. С нами говорить брезгует что ли? За кого нас принимает эта северная шлюха?!

— Сказать, или сама догадаешься? — светски оскалилась Фиона.

— Не здесь и не сейчас, Миранда, — остановила подругу Силия. — Не видишь что ли, нас провоцируют. Передайте ее светлости, — она в упор посмотрела на Софи, — что она еще пожалеет. Над нами смеяться нельзя.

— И не вздумайте рассказать о нас декану.

— Графине уже жаль. Вас, — не дожидаясь реакции Софи, сказала Фиона.

— Она вообще слишком сердобольная, — пожаловалась Эдме. — Учим ее, учим… И все напрасно, эх…

— Они издеваются, — догадалась Миранда, подступая к северянкам, но тут дверь кабинета мэтра Брюса распахнулась, прерывая столь увлекательную беседу.

***

Бернард Брюс очень любил своих родителей и братьев. И чувство это не прошло с годами. Да, оно сильно видоизменилось, но не умерло… еще не совсем… Еще жгло в груди от их непонимания и неприятия, еще тянуло увидеться, поговорить, еще мечталось услышать похвалу… И ничего. Только недовольство, брезгливость, постоянные требования измениться и стыд. Да, они его стыдились. И мать, и отец, и братья.

А еще они боролись, прикладывая недюжинные усилия, чтобы он — Бен Брюс стал другим.

Это началось еще с детства, с того самого момента, когда выяснилось, что глаза маленького Бернарда останутся голубыми, не станут зелеными. Ой, что было! В роду, где все от века и до наших дней владеют магией земли, родился воздушник. Позор да и только!

Тогда еще живая бабушка даже водила тогда еще молодую матушку Бена к самой что ни на есть дикой ведьме, хотела убедиться не нагуляла ли невестка голубоглазого пащенка.

Магия крови доказала чистоту лэры Эзабеллы, но осадочек, как говорится, остался. Причем у всех. Тем более, что виновник неприятностей никуда не делся: хорошо кушал, сладко спал, исправно пачкал пеленки, громко орал, случись что и умилительно моргал лазоревыми в длиннющих черных ресницах глазками.

Вот тогда-то и началась борьба. Весь род был делегирован по библиотекам и книгохранилищам. Необходимо было найти один забытый в наше время ритуал, с помощью которого меняли магическую направляющую. Стоит ли упоминать, что столь необходимая информация была найдена в кратчайшие сроки? И конечно же проведен ритуал. И даже не один. И все напрасно. Бернард остался воздушником, более того, его потенциал сильно увеличился, вопреки прогнозам.

Но и эта беда была еще невелика. Маленький голубоглазый маг и правда оказался мелким — пошел ростом и сложением в мать, да и гонором уродился тоже в ее прославленную на всю Даганию породу. С малолетства Бен не признавал никаких дутых авторитетов. Его нельзя было заставить делать что-либо. Уговорить, убедить, но не принудить. Даже с помощью розог.

Всегда открытый к диалогу мальчик становился сущим демоном, стоило ему получить приказ, особенно необоснованный. Зато он любил рисовать и имел к этому талант. Очень много времени Бен стал проводить около мольберта лет с десяти, когда хватило ума не только почувствовать, но и осознать свою инаковость.