Маг крестоносец - Кристофер Сташеф

— Он, вероятно, прав, — угрюмо изрек старейший чародей. — Простой народ подумает: раз Бог не сумел защитить посвященные ему города, значит, Он не может защитить и тех, кто Ему поклоняется.

— Какое богохульство! — гневно проговорил Сулейман. — И какая ложь! Аллах — единственный истинный Бог, хотя я и признаю, что другие народы могут называть его иначе. Никто не способен победить Аллаха, и мы докажем это на примере Олгора!

Варвары затрепетали, а один из них набрался храбрости и проговорил:

— Знай же, о Солнце Мудрости, что ты говоришь не о поклоняющихся дьяволу антихристах, а о демонистах, настроенных против мусульман. Не Христа они хулят, а Аллаха!

— Вскоре они станут и Христа хулить, — мрачно произнес чародей.

— Не сомневаюсь, — кивнул Сулейман. — Поэтому мы должны объединиться с христианами в борьбе против этого хана-безбожника.

Арабы изумленно вытаращили глаза при мысли о таком объединении.

— Сколько народу в войске хана? — требовательно вопросил Сулейман, обратившись к лазутчикам.

Варвары развели руками, не находя слов, а лазутчик-араб сказал:

— Сколько травинок колышется в степях Центральной Азии, мой повелитель? В ханских ордах тысячи и тысячи, а подданных у него сотни тысяч. Его воины затмевают горизонт, а за каждым воином идут двое невооруженных, а то и больше. Они опустошают земли, словно стаи саранчи.

Лицо Сулеймана стало грозным, но он сказал только:

— Пошлите весть королю Ричарду в Бретанглию, королю Ринальдо в Ибилию, королеве Алисанде в Меровенс, королю Бонкорро в Латрурию и всем монархам малых стран в Европе. Также пошлите весть Тафе ибн Дауду в Гранаду и всем прочим правителям провинций моей империи, чтобы они узнали об этом безбожном захватчике и послали войска, чтобы сокрушить его!

— Мой повелитель, — сказал главный чародей, — будет исполнено.

* * *

— А я тебе говорю, так и есть, — с пеной у рта доказывал один из возниц. — Не прикасается он к ним — ни к жене, ни к детям своим. Я слыхал, что он ее пальцем не трогает, не бьет!

Балкис навострила кошачьи ушки. Разговор ее очень заинтересовал.

— Уж это можешь и не сомневаться, Иоганн, — с усмешкой отозвался другой возница. — Ты бы разве стал поколачивать свою королеву и повелительницу?

— Это уж точно. Жить захочешь — так не поднимешь руки на королеву, — согласился третий.

Иоганн нахмурился и на вопрос отвечать не стал.

— Так ведь должен же мужик бабу хоть маленько колотить, Фриц. Что же это за жизнь для мужика получится, ежели баба верховодить в доме начнет!

— А ежели подумать, — глубокомысленно изрек Фриц, — что-то я не слыхал, чтобы она так уж верховодила. Все ж таки он — волшебник, лорд-маг.

— Было что-то такое до того, как они поженились, — промолвил третий возница. — Слыхал я, будто бы дал он какую-то клятву дурацкую, что отвоюет вроде бы королевский престол Ибилии у тамошнего самозванца-колдуна, чтобы стать для Алисанды достойным женихом. И королева вроде бы заперла его в темницу, чтобы он не дал деру и не отправился в Ибилию.

Балкис объяла дрожь. Послушать — так этот лорд-маг — возвышенная, романтическая натура!

— Не вышло ничего, Генрих, — напомнил другу Иоганн. — Он поколдовал, да и выбрался из темницы, и все равно отправился туда.

— Ага, только сам на престол не воссел, — заметил Генрих.

— Вот-вот. Королю Ринальдо власть вернул. А уж потом таки женился на королеве Алисанде.

— Доказал, стало быть, что королевство без него никак не обойдется, — ухмыльнулся Генрих.

Балкис просто таяла, слушая эти разговоры.

— Ну а насчет малявок-то как? — сердито пробурчал Иоганн. — Уж детишек-то шлепать положено!

— Не королевских же, — упрекнул его Генрих. — Я слыхал, что есть такие слуги особые, которые вместо королей детишек шлепают.

— Ну уж это не у королевы Алисанды, — презрительно фыркнул Иоганн. — Я вот слыхал, что ежели принц Каприн балуется, так она ему запрещает в этот день учиться на мечах драться. А уж если он совсем распоясается, так ему еще и на коне верхом скакать не разрешают!

— И все тебе наказание? — хихикнул Фриц.

— Ну так ведь это для принца, — возразил Генрих. — Для королевских детишек фехтование и лошади — все равно что для простых — лакомый кусочек.

Иоганн вздохнул.

— Ну а вот я думаю... лорд-маг, он ведь может, ежели пожелает, с любой служанкой побаловаться, верно? Кто же ему откажет?

— Он сам и откажет, если верить тому, что я слыхал, — с отвращением отозвался Фриц. — На самом деле он даже на этот счет указ специальный издал, жену опередил — всех слуг-мужчин касается и солдат.

Генрих выпучил глаза.

— Это что же получается? Он, выходит, мужикам даже порезвиться на сеновале с бабами запрещает?

— Ежели кто досаждает женщинам, он тех увольняет, — объяснил Фриц.

— Ну уж это, я вам доложу, слишком, — недовольно буркнул Иоганн. — Порядочность, оно конечно, пускай будет, но не чересчур чтобы! Имеет же право мужик попробовать за бабой поволочиться, а?

— Не имеет, ежели женщина того не желает, — ответил Генрих. — Ну то есть так лорд-маг думает.

Балкис решила, что Идрис была права. Королевская семья — именно такая, как она о ней рассказывала. И похоже, сам лорд-маг был человеком редкостным — таким, которому может довериться девушка — вроде приемного отца Балкис. Кроме того, как говорила Балкис ее наставница — уж если учиться волшебству, так почему бы не учиться у самого лучшего волшебника?

* * *

Караван въехал в ворота Бордестанга. Балкис без особого труда ушла, поскольку возницы тут же отправились в ближайший кабачок, оставив только одного человека стеречь повозки и мулов. Балкис проскользнула между копытами лошадей и направилась к замку, который возвышался над городом на холме. Несколько раз ей пришлось сворачивать в боковые улицы. Одна из дворняг, во множестве слонявшихся по городу, решила было подзакусить аппетитной кошечкой, но Балкис успела вовремя забраться на стену дома, наполовину сложенного из бревен. Страшная зверюга осталась внизу и долго злобно лаяла. Балкис без особого труда перепрыгивала с крыши на крышу — дома стояли так близко один к другому, что это было несложно. Однако когда она добралась до тех районов, где жили люди побогаче, дома стали выше, да и расстояние между ними увеличилось. В конце концов Балкис снова пришлось спуститься на мостовую. В одном из переулков ей повстречался здоровенный котяра, который никак не желал верить, что у нее нет течки. Балкис быстро оглянулась по сторонам, убедилась в том, что никто ее не увидит, и превратилась в девушку. Кот в ужасе разразился диким мявом и перескочил через ближайший забор с большим запасом высоты.