Принцесса из борделя - Олеся Рияко

– Да-да, – подхватила ее исповедь Валериана, – А меня вообще все время выбирают для себя какие-то извращенцы, уж не знаю, чем я им так нравлюсь. Есть у меня один постоянный гость, мне все время хочется провалиться сквозь землю, когда он приходит – Балазар Анрай, одержимый. Ты бы видела во что он превращается, когда его охватывает желание! У этого… – Она аж потерялась в поисках подходящего эпитета, – существа не один, а два мужских органа. Причем, чтобы удовлетвориться, ему нужно использовать их одновременно. По обыкновению он любит брать меня с двух сторон, входя одним своим фаллосом в мое лоно, а другим промеж ягодиц и ему непременно хочется, чтобы я достигала удовольствия вместе с ним. Только ему даже нравится, когда так не выходит, потому что он делает это со мной снова и снова, пока не добьется нужного результата.

Я поникла… да… а я ведь никогда и не задумывалась о том, что приходилось терпеть моим красивым сестрам. Какая же я была замкнутая на себе эгоистка.

– Я хочу детей и мужа, чтобы любил как все нормальные любят, а не гадости всякие. Свой дом, пусть бы и маленький, собаку завести наконец. – Амариллис всхлипнула и чуть снова не разрыдалась, но я вовремя подставила ей под нос чай.

– Мы тебе даже завидовали. – Призналась Валериана. – Наша красота – это то же уродство, только в худшем для нас смысле. Она для других красота, а для нас несчастье. Вот ты жила как хотела, и никто тебя против воли ничего делать не заставлял, а мы мучились и поэтому тебя дразнили, а вовсе не потому, что не любим.

Я молчала, но внутри у меня бушевали эмоции. Я злилась на себя, за свою недальновидность и ослепленность собственным горем, мне хотелось разрыдаться и обнять сестер, сказать им что все былое прощено, и я их на самом деле люблю. Хотелось пойти и набить морду мадам Кардамон, которая так умело пользовалась нами и нашим наследством, вовремя подсуетившись возле нашей больной матери. Но все это было пустое.

Прошлое было лучше оставить в прошлом и начать действовать в настоящем. Строить новое и не допускать былых ошибок.

– Да, все правда. Я хочу выкупить вас у мадам и обеспечить нам новую жизнь!

– Я хочу выкупить своих сестер, но у меня есть и другие условия.

В этот раз мадам Кардамон заседала в кабинете на первом этаже, а не в своей спальне. Вокруг нее были разложены счетоводческие книги, какие-то письма и писчие принадлежности. Услышав мою реплику, выпаленную без каких-либо предисловий, она отложила свое пенсне, которое помогало изучать записи и, сложив холеные ручки на столе, деловито сказала:

– Слушаю.

– За две эти ночи нам заплатят пятьдесят пять тысяч деланиев. Вы отпускаете моих сестер и меня, без каких-либо дополнительных платежей. А также отдаете нам от той суммы пятнадцать тысяч. Все.

Глаза мадам загорелись, но не совсем ясно было что стало топливом – предчувствие выгоды или гнев на мои немалые запросы.

– Пятнадцать тысяч деланиев – это баснословная сумма. – Аккуратно заметила она. – Что же ты будешь с ней делать?

Я ответила, не раздумывая и не юля:

– Поделю поровну, каждой хватит на дом и на жизнь, ну или на приданное для хорошего замужества. – Я же не дура, я понимаю, что после стольких лет взаимного унижения вместе мы жить не сможем. Куда как лучше знать, что я сделала все возможное для счастья сестер, а свою жизнь дальше они уже запоганили сами. Если запоганят, конечно.

– Нет. У тебя слишком большие запросы. – Сказала мадам и вернулась к изучению документов.

Так, отлично, мы уже начали торг.

– Не большие, а справедливые. Без меня вы вообще ни делания из этих денег не получите. Или так или никак, я решение не изменю.

– Нет, о такой большой сумме не может быть и речи. Иди отсюда, сделай что-нибудь полезное.

Принимая правила игры, я пошла вон из кабинета, самым поспешным образом.

– Стой! – Окликнула она меня, когда я уже одной ногой шагнула за порог. – Ну, хорошо. Но больше ты никаких условий не предъявляешь, поняла! А теперь ступай… но не на кухню. Теперь ты еще один мой цветочек, пусть и ненадолго. Нужно подготовить тебя, все же за немалые деньги будем ночи продавать.

Я довольно улыбнулась и все же перешагнула порог.

– Стой! – Окликнула она меня снова. – И что же, тебе совершенно не интересно, кто готов такие деньги за тебя заплатить?

Я честно думала об этом, но послушав истории сестер решила, что лучше не знать. В конце концов, это всего две ночи – не самая страшная цена за свободу и безбедную жизнь.

– Нет, пусть будет что будет. – Сказала я и покинула кабинет.

– Ну ладно. – Задумчиво прошептала себе под нос мадам Кардамон.

***

Мне всегда хотелось попробовать на вкус жизнь жрицы любви. Не встать в кои то веки с петухами, не замараться от макушки до пят, выполняя тяжелую работу по дому, поесть не объедки с чужих столов, нарядиться в красивое платье и сделать себе макияж. Правда последнее, пожалуй, не доставило бы мне удовольствие, поскольку я была крива и горбата и любые вещи и косметика делали меня не лучше, чем я есть на самом деле.

Теперь же мне представился шанс.

Жизнь – вообще удивительная штука, ведь если подумать, с некоторых пор исполнилось столько моих сокровенных желаний… наверно правду говорят, что если кто-то рождается уродом или блаженным, то у него вместо красоты удача в достатке.

Сами подумайте, я за короткий срок стала невероятно красивой, потеряла невинность не с портовым пьяницей, а с прекрасным и нежным королем, помирилась с родными, а теперь еще скоро стану невероятно богатой и свободной. Ну, не чудо ли?

Мадам определила мне те самые апартаменты – опочивальню «Полной луны и вдохновленных звезд». По обыкновению наши куртизанки жили в комнатах, в которых принимали своих господ, но, поскольку в нашем борделе было двенадцать цветочков и двадцать четыре опочивальни, это было не строгое правило.

Теперь я засыпала и просыпалась под открытым небом. Дождей не было и пока я этим наслаждалась. Привычка вставать рано выработавшаяся за долгие годы монотонного распорядка никуда не исчезла, но я и не страдала от этого. Просыпалась раньше всех и по долгу валялась в постели читая книги или рисовала акварелью в саду – едва взяв кисти и краски, я поняла, что у меня к этому настоящий талант! Кто бы мог подумать, у кривой горбуньи есть к чему-то талант!

Потом, по указанию мадам Кардамон, ко мне приходили девочки и по очереди учили всяким потаенным искусствам наслаждения. Оказывается, даже держать мужской ствол в руке – это целая наука. Никогда бы не подумала. Хотя, я откровенно не понимала зачем мне это все, ведь ночь со мной готовы были купить и так, от общения с девочками не отказывалась, да и весело это было, с умным видом обсуждать всякие скабрезности. А ну как и пригодится для чего-нибудь в самом деле.