Зияющие высоты - Александр Зиновьев

Инструктор запер кабинет на ключ. Наконец-то отдохну от этого идиотизма, сказал он, и торопливо вытащил из сейфа рукопись Шизофреника.

Лишь начнут глаза слипаться,

Как уж нужно подниматься.

В коридоре свет потух.

И дневальный, как петух,

Прокричал "Подъем!"

(Из "Баллады").

Услыхав вопль дневального запасной роты "Подъем!", арестанты проснулись, но, вспомнив о своем привилегированном положении, продолжали добирать. Обнаруживались преимущества губного образа жизни. Подтверждалась философская истина о взаимопереходах и взаимопревращениях свободы и несвободы. Несвобода, как и должно быть в подлинной исторической драме, начинались с облегчения и соблазна. Во-первых, не нужно заправлять койку, ибо койки нет. Во-вторых, не нужно бежать на физзарядку на улицу в любую погоду. А отношение свободного курсанта к физзарядке неизвестный автор "Баллады" сформулировал так:

И согласно распорядку

Гонят нас на физзарядку.

До чего ж паршиво, братцы,

физкультурой заниматься.

Руки ломит, спину больно.

Все кричат: "К чертям! Довольно!"

Старшина в ответ "Молчать!

Надо комплекс выполнять!"

В-третьих, не нужно идти в Учебно-Летный Отдел (УЛО) изучать науки. Отношение свободного курсанта к образованию автор "Баллады" сформулировал так:

И как только рассвело,

Отправляемся в УЛО.

Там сидеть одно мученье.

Не идет не ум ученье.

Чтобы в воздухе летать,

Надо все на свете знать.

Что такое элероны.

Назначенье также оных.

Что такое флетнер, фриз.

Как он ходит вверх и вниз.

Показать на чертеже

Схему сил на вираже.

В заключенье назову

Вам четвертую главу.

Я не вижу в этом проку

И кимарю на уроках.

Даже губа имеет недостатки. Во-первых, жратва. Во-вторых, работа. Поскольку затраты энергии на работу обратно пропорциональны степени несвободы, работа на губе родственна курортному времяпрепровождению. Но поскольку степень неприятности работы обратно пропорциональна степени свободы, работа на губе родственна каторге. Арестантам губы достаются общественно презираемые формы труда. Уже с раннего утра пронесся слух, будто принято решение сломать старый сортир и на его месте соорудить новый. И на губе наступило уныние. Слух подтвердился. Именно к этому времени даже начальству, имевшему свой отапливаемый сортир, стало ясно, что старый сортир уже не может удовлетворить возросшие потребности общества и превратился в тормоз его дальнейшего неуклонного движения вперед. Как говорят философы, содержание перестало соответствовать форме. Был построен личный состав. Заместитель зачитал речь. Тогда бумажка только еще была открыта как основной элемент начальственного красноречия и произвела на курсантов ошеломляющее впечатление. Заместитель привел многочисленные примеры героизма на фронтах и в тылу и призвал следовать примеру этих примеров. Начальник скомандовал: "Добровольцы! Два шага вперед!". Но произошло непредвиденное: добровольцев не оказалось. Еще часа три после этого курсантов продержали на морозе. Выступили все высшие чины Школы, даже такие, о существовании которых не подозревали. Перспектива заработать кличку "золотарик" была настолько страшна, что не помогло обещание выдать по пять пачек махорки на человека и увольнительную на трое суток. Трудно сказать, чем бы кончилась эта история, если бы не вспомнили о губе. Начальнику идея использовать арестантов пришлась по душе, и он приказал командирам подразделений выделить еще по паре арестантов. К обеду губа была переполнена сверх всякой меры. Сотрудник после этого всесторонне обосновал тезис, согласно которому губа есть форма организации труда, ничуть не противоречащая светлым идеалам. В сортирный призыв (как выразился Патриот, быстро освоившийся с губой и чувствовавший себя на ней как дома) попали Литератор, Интеллигент, Мерин, Сачок, Мазила и Сослуживец. Имена остальных история не сохранила за ненадобностью.

Сослуживец попал на губу по недоразумению. Подписываясь на очередной заем, он перестарался и подписался на всю зарплату за год. Его похвалили и целый месяц ставили всем в пример. Через месяц вышел новый заем, и подписываться Сослуживцу уже было не на что. Школа не дала стопроцентного охвата. Сачок, обладавший профессионально развитыми навыками по увиливанию от нарядов и занятий, попался по чистой случайности. Он заправил себя в свою собственную койку под тюфяк. Но пришла комиссия, обратила внимание на отлично заправленную койку и пожелала ознакомиться с методом заправки. Мерин и Мазила караулили севший на вынужденную самолет. Сначала они сменяли оставшийся в баках бензин на молоко. Потом за пол-литра неочищенного спирта продали крыло на кастрюли и ложки демобилизованному инвалиду. Выпив спирт без закуски, они попали сначала в санчасть, а потом на губу. Безымянных засекли со старой поварихой. Хотя повариха жаловаться не собиралась, им приписали дурные намерения.

Литератор попал за то, что напечатал в местной газете рассказ под псевдонимом "Ефрейтор", хотя ефрейтором никогда не был. Сачок сказал, что Литератора сгубило непомерное тщеславие. Но Сослуживец с этим не согласился, полагая, что Литератора сгубила черная зависть бездарных конкурентов. То, что Литератор - официальный стукач, было хорошо известно даже местным кобелям. И он сам не только этого не скрывал, но открыто использовал, чтобы уклониться от нарядов и ходить без увольнительной в город под тем предлогом, что его якобы вызывают Туда. Но однажды его засекли в тот самый момент, когда он переписывал набело очередной донос, предварительно одолжив ручку у одного из объектов доноса и лист бумаги у другого. Хотели устроить темную, но по совету Интеллигента приняли более разумное решение: пусть Литератор пишет доносы под контролем. Интеллигент прочитал ему прекрасную лекцию по теории информации. Если бы можно было очистить ее от непонятных иностранных слов, специальных научных терминов и, главным образом, нецензурных выражений, то она выглядела бы так. Главное в доносе - не богатство содержания, а литературная форма. Пожалуй, здесь как нигде верна формула "искусство для искусства", принимающая здесь конкретный вид "донос для доноса". Донос должен быть составлен так, чтобы оставалась возможность для деятельности интеллекта самого Начальства. Чтобы Начальство без труда догадалось, о чем идет речь, но чтобы оно могло при этом подумать о доносчике, что этот болван не может шевелить мозгами. Вот ты пишешь: "Курсант Ибанов в ночь с такого-то на такое-то спер портянки у курсанта Ибанова а продал их курсанту Ибанову за полбуханки хлеба". Ничего не скажешь, информация содержательная. Но разве Начальству это нужно? Именно это-то ему и не нужно, ибо такой донос не оставляет ему возможности мыслить. Знаете, что оно скажет по поводу такого доноса? Вот что: "Тоже мне умник нашелся! Надо его на заметку. Пусть-ка Ибанов последит за ним". Во-вторых, начальство заинтересовано не в раскрытии преступлений, а в деятельности, создающей впечатление, что таковые не останутся нераскрытыми, если произойдут. Им нужно совместить диалектические противоположности: чтобы в части не было преступлений и чтобы с точки зрения еще более высокого начальства было ясно, что они успешно раскрывают все преступления. Так что донос тебе лучше переписать. Ну хотя бы так: "В ночь с такого-то на такое-то у курсанта Ибанова пропали портянки. На другой день курсант Ибанов выменял на портянки у курсанта Ибанова полбуханки хлеба". Все ясно. И вместе с тем - какой простор для размышлений и решений! Не нужно даже писать еще один донос о том, кто спер буханку хлеба в хлеборезке.