Истории из приюта - Мэделин Ру

Судя по голосу на другом конце линии, его друг был сам не свой. Оливер помнил его таким расстроенным только раз, когда они перелазили через ржавую проволочную ограду в Байвотере и Мика сильно порезал ладонь о загнутую вверх проволоку. На рану явно нужно было накладывать швы – новая футболка Мики с эмблемой команды «Сейнтс» была вся перепачкана кровью спереди. Оливер тоже был в крови, но каким-то образом совладал с собой, посадил Мику на багажник велосипеда и повез через пригород к дому. Потом пришла бабушка Мики, они поехали в больницу и там все поправили…

Оливер не был уверен, что какой бы то ни было телефонный звонок или больница смогут исправить это. Он слышал, как на заднем плане что-то шипело и хлопало, а его друг еле дышал, хрипя в телефон.

– Олли? Олли, вот дерьмо, мне так жаль… – повторял он. – Мне жаль, мне очень-очень жаль…

Оливер плеснул в лицо ледяной водой и, не открывая глаз, потянулся за полотенцем, которое обычно висело справа от зеркала. Он не беспокоился о бритье, поскольку все больше привязывался к жесткой бородке, которую удалось отрастить. А что, в семнадцать лет это было знаком чести. Она не была и близко такой густой и классной, как у Мики, но этот парень был родом из болотного народа7, а судя по фотографиям, которые Оливер видел у Мики дома, даже у самых молодых его кузенов уже к двадцати годам были гигантские спутанные бороды, напоминающие птичьи гнезда.

В любом случае времени на бритье у него не было. Ему нужно было забрать свою девушку, Сабрину, и Мику с карате или дзюдо, или что они там преподавали в додзё8, в котором работали.

Оливер вытер лицо и, ухмыльнувшись, разгладил усики над верхней губой, пытаясь скрыть шрам, который уродовал кожу в том месте. Операция по расщеплению нёба, перенесенная в детстве, стоила шрама ему и значительной суммы его семье. Он ненавидел больницы. Какой смысл в страховке, если они все равно могут ободрать тебя до нитки за такие процедуры, как хирургия? Брать такие деньги с ребенка? Все это было шагом в прошлое.

Это была одна из многих причин, по которым он мечтал о том, чтобы однажды перебраться в Канаду. Там все было по-другому. Оливер мог уехать далеко, очень далеко от семейного магазина и заниматься тем, чем захочет, – возможно, открыть автомастерскую. Копаться в машинах всю оставшуюся жизнь его вполне устраивало, особенно если Мика и Сабрина поедут с ним. Красиво ли в Ванкувере? Или в Оттаве? Нужно будет посмотреть. Они могут попробовать поселиться в Монреале, хотя из них троих на французском немного говорил только Мика, да и то на путаном креольском наречии.

Но Оливер уже начинал опережать события. У него была новость. Отличная новость. Нужно было как можно быстрее рассказать ее Сабрине и Мике – Оливера буквально распирало от желания поделиться. Он поспешил в маленькую ванную, обогнув скрипучую старую дверь, которая все равно никогда нормально не закрывалась. Ураган «Катрина» капитально прошелся по дому, и следы его еще виднелись на дверях, полах и потолке. Бóльшую часть дверей в доме из-за покосившихся дверных рам приходилось закрывать, навалившись плечом. Не имея достаточно денег, чтобы сделать ремонт, семья Оливера исправила только критичные поломки: закрыла сильные течи, поменяла разбитые мародерами окна, вывела плесень, сменила поврежденную водой мебель…

Оливер поморщился, подумав о точечном ремонте, которым он бы занялся, если бы позволяло время. Ох, черт, а деньги? Он решил, что это должно измениться. Не прямо сейчас. И не благодаря минимальным поступлениям от работы в семейном антикварном магазине и дополнительной подработке.

Вот как он называл это в своих рассуждениях. Было легче делать вид, что это не плохое – не незаконное занятие, – если он даст ему нормальное, безопасное имя.

Эта подработка займет бóльшую часть вечера в понедельник, но сейчас у него была новость, которой он хотел поделиться, и завтрак, который можно проглотить по пути к двери. Начало весны было очень удачным. Пик туристического сезона – значит, отец будет практически все время занят в магазине: безделушки «под винтаж» всегда пользовались популярностью у посетителей Нового Орлеана, и поток туристов рос, казалось, с каждым годом. В первые годы после урагана здесь было мрачновато, но сейчас практически все вернулось в норму. Это вызывало приятное волнение у его отца, и у Оливера тоже, так как означало, что он может брать столько часов работы, сколько захочет, и не переживать, когда позже придется оставить отца.

Потому что он определенно собирался уехать. Ему наконец ответил Техасский университет. Не попав в первый список поступивших, Оливер распереживался, но теперь у него был ответ, и ответ «да». Оливер может посещать программу механической инженерии. Черт возьми, возможно, если все сложится как задумано, он не просто будет ковыряться в машинах, чтобы заработать на жизнь, а станет их собирать. Остин находился достаточно близко, чтобы Оливер мог приезжать домой на все праздники или в случае чрезвычайных ситуаций, и при этом достаточно далеко, чтобы избежать длинной тени, отбрасываемой фирмой «Беркли и Дочери».

Семейный бизнес… Оливер слышал, как упомянутый бизнес процветает за стенкой. Беркли любили, чтобы работа и дом были близко друг к другу, их апартаменты на втором этаже были всего в двадцати шагах и за одной дверью от магазина.

Поправка – Нику Беркли нравилось смешивать семью и бизнес. Оливер не мог похвастаться такой любовью к магазину, как у отца.

– «То же самое я говорил твоему дедушке…» – пробормотал Оливер. Отец сообщил ему это в последний раз, когда у них был традиционный разговор о будущем Оливера. Он всегда заканчивался напряженным молчанием. В эти моменты вилки и ножи начинали особенно громко царапать тарелки.

Оливер открыл шкаф, схватил легкую ветровку и натянул на себя, похлопав по карманам, чтобы убедиться, что письмо о приеме в Техасский университет все еще там. Успокаивающий объем конверта в левом нагрудном кармане заставил его улыбнуться.

Отец еще ничего не знал, и, честно говоря, Оливер не особо спешил ему рассказывать. Но черт с ним! Сегодня можно порадоваться. Весна наступила.

Шкаф был заклеен вырезками из газет, страницами журналов, постерами, некоторые были блестящими, другие – уже выцветшими.

По ним можно было проследить хронологию его жизни и интересов: рекламные плакаты LEGO были заклеены постерами с Кетрин Зета-Джонс, поверх которых были драконы из дешевых фэнтези, на них висели плакаты со спортивными машинами, на которых – вымпел команды «Сейнтс». Странная маленькая капсула времени, вмещавшая его скромный гардероб.