Люди пепла - Артем Каменистый

Люди, животные и птицы менялись под действием пепельного яда, превращаясь иногда в полезных существ, а иногда в кровожадных чудовищ против которых почти бессильно обычное оружие. Лишь искрящийся посох мага мог остановить особо опасных монстров, но даже эти могучие люди в одиночку не всегда могли справиться с порождениями пепла. Им приходилось объединяться, заботиться о пополнении рядов, сообща раскрывать потерянные секреты магии, учить неофитов. Именно в те времена начали возникать прообразы современных магических Домов.

Со временем выбросы пепла уменьшились и сейчас представляют опасность лишь на Крайнем Юге и некоторых прилегающих к нему территориях. Только там люди до сих пор существуют в условиях постоянной угрозы, ведь до разломов рукой подать, и очередной порыв ветра может принести от них облако опаснейшего яда. В определенных пределах от него защищают магические амулеты и алхимические эликсиры, но при высоких концентрациях они бессильны или действую недолго.

У отравленных три пути: умереть в муках; каким-то чудом выжить и при этом не изменится; выжить и стать чудовищами — рабами или слугами пепла. То есть существами утратившими разум, злобными, кровожадными. Они очень быстры, у них невероятная сила, но при этом беспросветно глупы и способны существовать лишь в условиях повышенных концентраций пепельного яда. То есть на землях Крайнего Юга, причем не на всех.

— Но есть и четвертый путь, — продолжал Драмиррес. — Вот только он доступен не для всех. Да и для них открыт лишь в определенном возрасте, если перерос его, забудь о таком пути. У церковников есть препарат на основе пепла, они вводят его тебе в кровь, и через какой-то срок ты или умрешь, или превратишься в слугу пепла. Но такое случается нечасто, ведь людей перед этим обследуют и тщательно отбирают. В основном такие как мы остаются нормальными. Ну как нормальными… мы все равно меняемся, становимся рашмерами. В переводе с древнего языка — людьми пепла. Рашмеры сохраняют разум и память, но становятся сильнее и быстрее, их, как и рабов пепла, иногда тоже называют пепельниками.

— Для рашмера это страшное оскорбление, — не отрываясь о судового журнала произнесла Миллиндра.

— Ну мне так говорили.

— Те, кто тебе это говорили — глупцы.

Трой покачал головой:

— Ни за собой ни за вами особой силы не замечал. И быстроты тоже. Эти, которые сидят в трюме, куда быстрее нас двигаются.

— Мы начинающие рашмеры, у нас еще все впереди, — произнесла Миллиндра все так же не отрываясь от судового журнала.

— Верно, — кивнул Драмиррес. — Радуйтесь, нам крупно повезло. Мы пережили длинную заморозку, выбрались из ящиков, не превратились в рабов пепла. Это все равно как при игре в кости дюжину раз подряд выпадет шестерка. Удача на нашей стороне, так что начинайте рыдать от счастья.

— Ага, конечно, — буркнул Бвонг. — Почаще бы так везло, не устаю радоваться.

— А ты бы хотел бегать по трюму без штанов и орать как страдающая от запора сова?

— Я бы хотел стоять на твердом берегу, а не болтаться посреди моря на брошенном командой корабле с полным трюмом пепельников и какими-то несмешными клоунами наверху.

— Пепельников не может быть слишком много, перерождаются далеко не все.

— На нас много и не потребуется.

— Это ты верно подметил, если вырвутся, тут станет жарковато. Мы хрен знает кто, а не рашмеры, а они рабы пепла, они сразу все получают, или почти все. Нас еще надо учить, мы должны хорошо питаться и жить на зараженных землях, иначе быстро умрем.

— То есть как? — не понял Трой.

— А очень просто. Рабы пепла не могут долго жить на нормальной земле, но нас это тоже касается. Если не попадем на зараженную территорию, начнем слабеть и умирать один за другим.

— То есть мы навсегда привязаны к Крайнему Югу?!

— Не совсем. Если доживем до взросления, или может чуть дольше, зависимость пропадет. Но это не значит, что нас отпустят со службы. Кому понравится, если на север вернутся преступники которые стали гораздо сильнее и быстрее, а еще их научили обращаться с оружием. На каждом из нас висит срок, и он большой. Так что мы попали надолго. Ну это если сумеем добраться до земли. А я в этом не уверен, — Драмиррес выразительно уставился на ближайший обломок мачты.

— Даже с пеплом мы недолго проживем, — сказал Храннек.

— Верно, я совсем забыл, — кивнул Драмиррес. — Нам помимо пепла ввели еще один яд, особый. Если через полгода или около того не принять противоядие, умрешь. Противоядие есть только у церковников.

— Зачем им такие сложности? — не понял Трой.

— А сам не понял?

— Нет.

— Все просто — чтобы мы не разбежались по зараженным землям, где нас хрен найдешь. Этим ядом нас контролируют.

— Ловко придумано.

— У церковников почти все ловко налажено.

— Миллиндра, ты узнала что-нибудь?

— Да Трой, кое-что есть.

— И что?

— Я знаю, почему нас так долго держали в трюме. Все дело в стечении обстоятельств. Сперва штурману пришлось остаться на берегу, в последний момент выяснилось, что лошадь понесла коляску на которой ехала его жена. Она разбилась, мужу пришлось срочно заниматься похоронами. Судовладелец успел подобрать замену, но все делалось в спешке, и амулет связи остался у старого штурмана. И еще не взяли свежие таблицы погоды, которые делают маги, и обновлять старые тоже не смогли без амулета связи. Плавание автономное, без захода в порты, если сойти с маршрута, кампания понесет убытки. Капитан ходил по Западной подкове не первый раз, знал, что в это время года погода там без сюрпризов, предсказуемая, ветер не меняется, вот и решил не обращать внимание на проблему, идти напрямую. Но случилось редкое событие — неожиданный ураган. Ветер понес барк на полосу рифов, они не могли убрать все паруса, корабль при этом становится неуправляемым и может разбиться. И хотя работала только часть парусов, усилившийся ветер сломал три передние мачты и повредил оставшуюся. На нее после этого нельзя давать нагрузку, да и все равно с одной задней мачтой управляться таким большим кораблем нельзя. Ураган отнес корабль далеко от берегов, менять курс он не мог, только плыть по течению. Вот поэтому нас и передержали в ящиках, срок заморозки вышел пока болтались вдали от берегов.

— На таком большом корабле должен быть маг, — заметил Драмиррес. — Кого-то должны были оставить присматривать за грузом.

— Был такой человек, но не полноценный маг, а перегоревший. Совсем слабенький. Его бы хватило определять зреющих рабов пепла, и он мог бы обновлять заморозку на небольшой срок, ему оставили для этого амулеты и зелья. Много от него не требовалось. Только этого человека смыло за борт в тот самый ураган.

— Кто-то все еще думает, что мы везучие? — улыбаясь будто разжиревшая жаба спросил Бвонг.

— Последние записи не все понятны. В команде начался разброд, кто-то взбунтовался, помощник капитана его убил. А потом капитан зачем-то притащил из трюма замороженного мальчика и держал его у себя в каюте. Только не спрашивайте зачем, ничего не объясняется и это написано другим почерком. И еще тем же почерком написано, что капитан начал много пить. А потом мальчик переродился в раба пепла и напал на команду. Его убили, но он успел ранить троих, в том числе капитана. Часть команды взбунтовалась и отправилась в трюм убивать всех кто там есть. Только в одном из ящиков оказался созревший раб пепла, они не смогли с ним сразу справиться, он убил двоих и одного очень сильно покалечил. После этого выжившие выбрались из трюма и закрыли все двери. Последняя запись сделана почерком которого больше нигде нет. Она короткая: «Я, сэр Транниллерс, оставаясь верным рыцарем Церкви Святого Круга пребываю на корабле где перевозится шестьсот два будущих рашмера. Мы попали в ураган, мачты сломаны, груз переморожен, некоторые отравленные начали перерождаться. Струсившая команда оставила судно забрав все шлюпки, но этот путь не для меня. По мере сил буду помогать спасаться тем кто пережили слишком долгую заморозку. Простите дети, что не смог сделать для вас больше. Святой Круг, помоги мне уследить за всеми тремя выходами одновременно. Времени больше нет, восстают и те, и другие, а в ящиках почти нет воздуха. Я спускаюсь.»