Дар волка - Энн Райс

— Скажу я тебе, выглядишь ты весьма здоровым и крепким для человека, пережившего такое, — как-то сказал Джим.

Селеста заботилась о нем изо всех сил, настолько, насколько он ей позволял. Она оказалась потрясающе изобретательной. Поила его диетической кока-колой через соломинку, поправляла одеяла и простыни, без конца вытирала ему лицо, помогала ходить по отделению, когда по распорядку требовалась прогулка. И раз за разом выходила из палаты лишь затем, чтобы позвонить в окружной суд. Возвращаясь, принималась убеждать Ройбена в том, что ему не о чем беспокоиться. Она делала все быстро и умело и, казалось, совсем не уставала.

— Медсестры называют тебя самым красивым из пациентов во всем отделении, — как-то сказала она. — Не знаю, что они тебе тут дают, но, клянусь, твои глаза стали темно-синими.

— Невозможно, — ответил Ройбен. — Глаза не меняют цвет.

— Может, это от сильнодействующих лекарств, — сказала Селеста. Она смотрела на него, не в глаза, а на них. От этого Ройбену стало несколько неуютно.

Разговоры о загадочном животном все продолжались. Не вспомнил ли он что-то еще, спросила Ройбена Билли Кейл, редактор, с которым он работал, гениальная женщина, исподволь заправлявшая всем в «Сан-Франциско обсервер». Сейчас она стояла рядом с его койкой.

— Нет, честно говоря, — ответил Ройбен, с трудом справляясь с дурманом обезболивающих и стараясь выглядеть нормально.

— Значит, это была не пума, ты уверен в этом?

— Билли, я же говорил, я вообще ничего не видел.

Билли была невысокой коренастой женщиной с аккуратно уложенными светлыми волосами, в дорогом костюме. Ее муж, девелопер на рынке недвижимости, сколотил состояние задолго до нынешнего кризиса и теперь финансировал газету. Это стало для Билли шансом начать новую жизнь. Она была отличным редактором и ценила индивидуальность в каждом из своих репортеров, всячески их поддерживая. А Ройбен понравился ей с самого начала.

— Я вообще этого зверя не видел, — сказал Ройбен. — Только слышал. И, по звукам, это должна была быть огромная собака. Понятия не имею, почему она меня не убила. И понятия не имею, почему она там оказалась.

А вот это и было главным вопросом, так ведь? Зачем вообще это животное забралось в дом?

— Ну, эти братцы-наркоманы снесли половину того окна во всю стену, в столовой, — ответила Билли. — Видел бы ты фотографии. Что за парочка, убить родную сестру, да еще таким способом. И пожилую женщину в комнате в задней части дома. Боже правый! Ну, слушай, ты можешь продолжить работу над статьей, когда будешь в состоянии. По мне, так ты уже здоров, кстати. Что они тебе дают?

— Понятия не имею.

— Ага, ладно, тогда до скорого.

Билли вышла так же быстро, как и вошла.

Когда они остались наедине с Селестой, Ройбен по своей воле рассказал о том, что у него было с Мерчент. Но она и сама уже знала об этом. В газетах написали, как же без этого. Для Ройбена это стало ударом, и Селеста это почувствовала.

— Все не настолько плохо, — сказала она. — Ладно, давай забудем.

Она утешала его так, будто это он оказался пострадавшей стороной.

Когда Селеста предложила помощь юриста, Ройбен снова отказался. Зачем это надо? Напавшие избили его и ударили ножом, не один раз. И он остался жив лишь по страннейшей прихоти судьбы.

В этом он был почти что прав.

На пятый день после убийства он все еще был в больнице. Раны почти зажили, но профилактический курс антибиотиков продолжался. И у Ройбена закружилась голова, когда ему сообщили, что Мерчент завещала дом ему.

Она сделала это где-то за час до своей смерти, обговорив все по телефону со своими юристами в Сан-Франциско и послав им по факсу несколько документов. В свидетели она взяла Фелис. Документы подтверждали ее словесное распоряжение о том, что дом должен отойти в собственность Ройбену Голдингу, что она берет на себя все расходы по оформлению передачи права собственности. Ройбену остается только вступить в права, безо всяких условий. А еще она оплатила налоги и страховку на год вперед.

И даже сделала распоряжения насчет того, чтобы ее братьям выплатили деньги в том количестве, как если бы дом был продан.

Оригиналы документов нашли на ее столе, а еще список с пометкой «Для Ройбена», где она перечисляла местных подрядчиков, поставщиков и сотрудников по обслуживанию, с которыми ему предстояло иметь дело, обустраивая дом.

Последним ее звонком был звонок в Буэнос-Айрес, ее другу-мужчине. Она сообщила ему, что вернется раньше, чем собиралась.

А через семь с половиной минут после этого звонка раздался другой звонок, в службу 911. «Убийство, убийство», — сказали по телефону.

Ройбен пребывал в полном ошеломлении.

Услышав новости, Грейс села с усталым видом.

— Что, подарок в виде белого слона, так? — спросила она. — Как же тебе продать его?

— Это даже романтично, — тихо сказала Селеста.

Но новости заставили следователей обрушиться на Ройбена с вопросами. И уж теперь юридическая фирма, обслуживавшая семью Голдингов, заработала на полную мощность.

На самом деле Ройбена никто ни в чем не подозревал. Он и так был не беден и никогда в жизни не получал из суда ничего серьезнее штрафа за превышение скорости. Его мать была врачом, известным во многих странах, и очень уважаемым. Да и, в конце концов, он же едва не погиб. Лезвие ножа едва миновало жизненно важные органы, на горле до сих пор были синяки от попытки удушения, да и помимо ужасного укуса зверя, едва не вспоровшего яремную вену, он перенес сотрясение мозга.

Селеста заверила его, что в окружном суде прекрасно понимают, что никто не в состоянии сам нанести себе такие повреждения. Кроме того, у погибших братьев был очевидный мотив, да и следователи нашли двоих их приятелей, которые сознались, что слышали, как братья обсуждают план нападения, но подумали, что это лишь пустая похвальба.

У Ройбена была причина находиться в этом доме, приглашение было подтверждено Билли, редактором «Обсервер», и не было никаких причин полагать, что близость Ройбена с Мерчент произошла не по обоюдному согласию.

Час за часом Ройбен лежал на больничной койке, обдумывая все аспекты случившегося. Всякий раз, когда он пытался заснуть, он вновь оказывался в адском кругу, раз за разом вспоминая, как сбежал вниз по лестнице, пытаясь добраться до Мерчент прежде, чем это сделают ее братья. Знала ли она, что на нее напали родные братья? Узнала ли их под лыжными масками и в париках?

Ройбен проснулся, едва дыша. Все мышцы болели так, будто он только что бежал изо всех сил. А потом к нему вернулась боль в животе и на лице. Нажав на кнопку, чтобы сделать очередное вливание викодина, он снова провалился в кошмар.

А потом его разбудили голоса и звуки. Кто-то плакал в другой палате. Женщина ожесточенно спорила со своей дочерью. «Дайте мне умереть, дайте мне умереть, дайте мне умереть».