Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар

Множество осколков, устремившись навстречу бегущему майору, изрешетили грудь, конечности. Два или три небольших кусочка металла угодили в голову. Потапенко споткнулся, упал и, оставляя за собой на темном асфальте еще более темные влажные полосы, покатился вниз, к краю образовавшейся от взрыва воронки. На исщербленной поверхности дороги серыми комочками остались лежать ошметки разбитой радиостанции.

Игорь пришел в себя не от рева двигателя, не от скрежета гусениц, не от смрадного дыхания сгорающей соляры, а от едва слышимого во всем этом грохоте шороха гравия под подошвами чужих ботинок. Он не чувствовал ни ног, ни рук по отдельности, а только одну общую, расползающуюся по всему телу боль. С трудом разлепил веки. Сжав зубы, попробовал пошевелить пальцами рук, и ему удалось частично сжать левый кулак. Правая же рука так и осталась лежать «перебитой плетью», нет – это неправильное сравнение, скорее уж сплошной болью.

– А, собака живая! – Подошедший увидел уцелевшую на плече звездочку. – Майор кличка. – Громко засмеялся, несильно ткнул носком ботинка в обрубок ноги. Игорь скрипнул зубами, но удержал стон.

– Стойкий, да? – поинтересовался ваххабит и пнул ногой еще раз, на этот раз сильнее. Игорь прокусил губу, но смолчал.

– Аслан, иди сюда, едем. Не тяни. Нас ждут городские девчонки. – Кто-то хлопнул крышкой люка.

– Иду я, – ответил, пнул майора еще раз, но тот снова не издал не звука. – Сука, так и будешь молчать?

– Да пошел ты, пидор! – Игорь приподнял голову и, собрав последние силы, плюнул. Промахнулся.

– Собака! – Стоявший над ним ваххабит стянул предохранитель с автомата. Выстрел, и голова русского офицера беззвучно поникла.

– Аслан, сюда ходи, шустро давай! – нетерпеливо позвали с брони, и палач, круто развернувшись, поспешил к ожидающей его «саушке».

– Всем, всем, всем! – настойчиво пропищала радиостанция. – Срочно занять боевые позиции! Противник движется в направлении города! Повторяю – срочно занять позиции! Получасовая готовность! Рабочие команды на эвакуацию!

Час от часу не легче! Нельзя сказать, что я всерьез рассчитывал избежать драки, но хотелось верить в лучшее.

– Доложить, как поняли… Прием.

– Понял тебя. Выполняю. – Мне не нужно было называть свой позывной – находившийся на связи Витя Пащенков прекрасно знал мой голос. Доклады продолжались:

– Я Рубин, вас понял, прием.

– Сварог – Центру – отправляю рабочих, готовлюсь к бою. Прием.

– Беркут, выполняю…

– Орел 1…

Наконец все командиры участков обороны доложили о принятии сообщения. За это время я успел по резервной радиостанции отдать все необходимые указания своим непосредственным подчиненным и спешно выдвинулся к командному пункту. Времени оставалось совсем ничего. Дом – обыкновенная пятиэтажная бетонная панелька, в котором расположился временный наблюдательный пункт № 2 нашего узла сопротивления, – находился на правой стороне от столичной трассы, отличный вид на которую открывался уже с третьего этажа. Наблюдательный пункт № 2 – он же командный пункт или временный штаб левого крыла моего сводного отряда, как ни назови. Оборудовали мы его как раз на третьем этаже, выбрав себе двухкомнатную квартиру во втором подъезде. Квартирка, до того как мы выкинули почти всю мебель, за исключением двух столов и четырех стульев, была довольно уютная. Вот только запах тлена не выветрился до сих пор, хотя со дня, когда были вынесены последние трупы, прошло больше недели. А лежали они здесь долго. Я уже говорил, убитых было так много, что мы хоронили их либо прямо во дворах, либо грузили тела штабелями на грузовики, вывозили на кладбища и закапывали в огромных братских могилах, выкопанных экскаваторами. Ни на миг не задумываясь над «увековечиванием» памяти, даже не пытаясь определить, кто есть кто, и хотя бы составить список захороненных, тем самым зарабатывая порицание от потомков. Но не до того. А ведь, возможно, лет через двадцать– тридцать найдутся активисты-энтузиасты, обзовут нас как-нибудь по-нехорошему, и на их призывные крики придут новые поисковики… Будут они, проклиная нас, «не похоронивших по-людски», копать и в поисках истины перетаскивать кости из одной могилы в другую, оставляя частицы телесного праха здесь и перемещая другую его часть на новое место. Оставляя иногда до половины костей в одной могиле и закапывая остальное в другой. Здесь пара ребер… там пара ребер… А полноги вообще в отвал выбросили. Кому как, а я бы не хотел, чтобы вот так меня… Другое дело, найти, чтобы показать родным – вот тут лежит ваш дед или прадед. Оставить прах на месте, поставить памятник, и на этом все… Но это мое мнение, может, кто-то считает по-другому. Может, я и не прав и «истина где-то рядом»? Кто знает…

– Серый, – окликнув белобрысого крепыша, одного из двух остававшихся в квартире и ведших наблюдение бойцов, я опустился на стул. За прошедшие сутки набегался вдосталь, и ноги ныли. – Вода есть?

– Щас, – отозвался тот, исчез в соседней комнате и почти сразу появился с полуторалитровой бутылкой минералки. – Холодная, мы их в тряпку, а сверху водой, – похвалился боец, протягивая бутылку мне.

– Воды не жалко? – спросил я, пытаясь вспомнить его фамилию. Моему подразделению придали новых бойцов, и я еще не сумел запомнить их фамилии. Уже, наверное, и не успею.

– Да мы ее столько натаскали… – Серега провел ладонью выше головы. Запасов воды пока хватало, для обороняющихся навезли ее выше крыши. Понятное дело, с большой долей вероятности часть ее перейдет в руки к противнику, но и тут мы предприняли некоторые меры – вода, предназначенная для нас, всегда находилась в правых от входа углах комнат, вода, предназначенная противнику и напичканная слабительным, – в левых. Можно было бы, конечно, вкачать в бутылки какой-нибудь яд (доктора бы посоветовали, какой лучше), но где гарантия, что в пылу боя этой водички не хапнет кто-то из своих?

Я открутил пробку, с наслаждением сделал несколько глотков, затем еще. Вдоволь напившись, вернул бутылку разведчику.

– Сергей, спасибо, – поблагодарил и без перехода потребовал: – Докладывай обстановку…

– Да тихо все. – Мой разведчик замялся. Я нахмурился – «мол, маловато информации будет», хотя что было докладывать? То, что противник еще не появился, это я видел и без него. Боец молчал.

– Ладно, Серый, забирай своего «брата», – я кивнул на второго бойца, – и до особой команды в подвал, а мы поближе к дороге выдвинемся. – И обращаясь к сопровождавшим меня разведчикам: – Так, орлы, кончай перекур. Топаем, и быстро. – По моим прикидкам, до явления ваххабитов оставалось никак не больше десяти минут.

Ближайший к дороге наблюдательный пункт, надежный, «не убиенный» блиндаж, располагался на углу частной постройки. От противника наше укрытие уверенно скрывали густые заросли грецкого ореха, разросшегося в виде огромных кустов. Они же прикрывали нас от чужих взоров и в случае внезапного отхода через сад. А сад, надо сказать, некогда был хорош, в нем росли даже районированные персики! Впрочем, плодов на деревьях почти не было, да и не до них, я кожей начал чувствовать растущее напряжение, время замедлилось, а воздух словно сгустился, заставляя легкие вздыматься все чаще и чаще. Подключенные к малогабаритным аккумуляторам мониторы, стоявшие на столе, слегка мерцали, передавая вид окрестностей в чуть притемненных красках. Недавно поступившее к нам оборудование пришлось как нельзя кстати – система наблюдения «СТ-4», состоявшая из полутора десятков основных и дублирующих видеокамер, транслировавших изображение на плоский жидкокристаллический монитор, позволяла контролировать все окружающее пространство, не покидая укрытий. Красота! Сиди себе, попивай чай да в экран пялься. Для надежности и охвата большей территории мы использовали комплекс, состоявший из трех «СТ-четвертых», подключенных к одному ноутбуку. В случае непосредственной опасности весь комплекс в течение нескольких секунд укладывался в кожаный кейс, который с легкостью переносился одним человеком. У кейса имелись и дополнительные лямки, с помощью которых он быстро превращался в рюкзак.