Скиталец - Дмитрий Видинеев

Алина задумчиво покрутила в руке пластиковый стаканчик.

– Он подонок, – тихо сказала она. – Никогда не думала, что буду кого-то так ненавидеть. А я ведь с ним семь лет прожила. Раньше, наверное, любила его, хотя сейчас уже в этом не уверена. Даже не знаю. – Алина поняла, что мысли скачут, как зайцы, и попыталась собраться. – Он всегда был избалованным, папаша его избаловал, внушил, что ему все дозволено.

– Он тебя бьет? – сурово спросила Ольга.

– Нет, до этого не доходило. Обычно он кричит как бешеный, руками машет, но бить не решается. А когда не истерит, любит корчить из себя крутого мужика… Вот только я-то знаю, что он за мужик, – Алина нервно усмехнулась и рассеянно уставилась на ползающую по бутылке вина осу. – Пять лет назад Антон сбил женщину. Сел за руль поддатый и сбил, а потом как ни в чем не бывало взял да укатил с места аварии. Слава богу, женщина выжила. Антона быстро вычислили и дело на него завели. Видела бы ты, как он ползал в ногах у своего папаши, рыдал, как последнее чмо, и умолял, чтобы тот помог. Но Валентин Михайлович и так бы помог. Вот только проблемка вышла небольшая: та женщина и ее родственники деньги наотрез брать отказались, сказали: «Хрен вам, а не примирение! Пусть этот урод в тюряге посидит!» Но папаша Антона проблему эту решил, нанял каких-то ублюдков, которые отловили одного из родственников в подворотне и избили до полусмерти.

– А кто у него папаша? – удивилась Ольга.

– Бизнесмен крутой, к тому же – первый помощник губернатора.

– Ого!

– Вот тебе и «ого», – поморщилась Алина. – В общем, дело тогда замяли. Угрозы сработали. Я, конечно же, и сама не хотела, чтобы Антон в тюрьму сел, и вполне смирилась с тем, какой ценой замяли дело, но меня другое взбесило… Антон после всего этого пришел в больницу к той женщине. И пришел не затем, чтобы прощенья попросить да покаяться, вовсе нет. Он всучил ей карамельку и сказал: «Ну что, гадина, посадила меня, а? Если я захочу, то еще и деньги с тебя стрясу за помятый бампер». Когда он мне это рассказывал, его трясло от удовольствия, представляешь? Наверное, именно тогда я начала Антона ненавидеть по-настоящему, во мне будто что-то сломалось… А год спустя, пока он спал, я залезла в его телефон и обнаружила одну видеозапись. На видео Антон со своими дружками трахали какую-то обдолбанную деваху. Знаешь, какая у меня тогда возникла идея? Выложить эту запись в Интернет, опозорить этого урода, а заодно и его папашу подставить. Но что-то меня сдержало.

– Я так понимаю, если бы ты могла с ним развестись, то развелась бы. – Ольга сняла солнцезащитные очки и внимательно посмотрела ей в глаза. – Но ты не можешь, верно?

– Верно. Это все отец Антона. Он сказал мне не рыпаться, пригрозил, что сделает все, чтобы забрать у меня Максимку. Я даже толком не понимаю, Оль, почему он против развода, ведь и я и Антон этого хотим. Мало того, Валентин Михайлович желает видеть в нас счастливую семью и о том, что мы ненавидим друг друга, даже слышать не хочет. Антон его до смерти боится. Да и я, если честно, тоже.

– Тебе не позавидуешь, – покачала головой Ольга. – А как же Максимка во всем этом живет, с таким-то папашей…

– О, здесь не все так ужасно, – перебила ее Алина. – Конечно, я зла на Антона и могла бы сказать, что он хреновый отец, но не хочу врать. Антон любит сына… черт, он даже сказки ему на ночь читает, хоть меня это почему-то и бесит.

– Давай, давай тащи скорее! – заорал Сеня. – Клюет же!

На этот раз Максимке повезло, он поймал уклейку. И радости его не было предела.

Глядя на сияющее лицо сына, Алина вдруг забыла про все свои проблемы и снова ощутила солнечную магию лета. Больше не хотелось вспоминать и думать о будущем, хотелось просто жить, вдыхать свежесть реки и ароматы луговых трав. Хотелось смотреть на небо, провожая взглядом облака. А еще хотелось, чтобы на руку наконец-то села божья коровка.

Через пять минут после первой уклейки Максимка поймал вторую, а затем и третью. Сеня даже обиделся и возмутился:

– Ну почему у меня-то не клюет?!

Алина с Ольгой выпили еще вина. Теперь они разговаривали на легкие обыденные темы и много смеялись. Ольга, как выяснилось, знала много оригинальных анекдотов и рассказывала их едва ли не с актерским мастерством. Время от времени к ним подбегали то Максимка, то Сеня, – схватив бутерброд или куриную ножку, они быстро возвращались к своим удочкам: не дай бог поплавок задергается, а их не будет рядом. Друг другу ребята, похоже, не слишком доверяли.

Алина, наблюдая азарт сынишки, уже знала, что подарит ему на день рождения: удочку и набор всяких штучек для рыбной ловли. Она представила, как будет ездить с ним на водоемы, и кто знает, может, ей самой понравится рыбу ловить. Как сказала Ольга: «Плюнь тому в рожу, кто скажет, что занятие это не женское!»

Больше всего на свете Алине хотелось, чтобы этот день не кончался. Часы, проведенные сегодня на речке, были лучшими за последние годы. Даже телефонный звонок Антона теперь не казался ложкой дегтя в бочке с медом. Все плохое съежилось до размера микроба.

Но вино было давно выпито, а где-то далеко-далеко прозвучал громовой раскат.

– Пора, наверное, собираться, – с сожалением сказала Ольга.

И от ее слов Алине стало немного грустно. Они обозначили границу, за которой сегодняшний день становился прошлым. Мягкий приговор счастью.

Но грусть мигом развеялась, когда Алина вдруг почувствовала, как по запястью, приятно щекоча, что-то ползет. Она улыбнулась и посмотрела на божью коровку. Букашка заползла на ладонь и остановилась между линией жизни и линией сердца.

– Привет, – прошептала Алина, поднеся ладонь к лицу. – А я тебя ждала.

Божья коровка взмыла вверх и полетела над цветущим разнотравьем, туда, где вдалеке зачиналась гроза. Она летела, летела, унося на своих крыльях частичку лета.

Гроза добралась до Сорокино к восьми часам. Она принесла с собой ураганный ветер и ливень. Молнии бесновались под аккомпанемент громовых раскатов – яростные вспышки разрывали дождливую мглу, деревья гнулись под напором стихии. Но после девяти гроза ушла, оставив после себя свежесть и туманную дымку. Влага обострила запахи трав, в лучах вечернего солнца заблестела мокрая листва.

Когда Алина вышла на крыльцо и с наслаждением вдохнула свежий воздух, то подумала, что умытое дождем Подмосковье выглядит просто чудесно. Но у Лира, который в это же самое время выбрался из убежища, было иное мнение насчет прошедшего ливня: ему предстояло пройти несколько километров до дачных участков, а топать по мокрому лесу, где каждая капля норовит упасть на голову или за шкирку, занятие не самое приятное.

Он хорошо выспался и сейчас чувствовал прилив сил. Как заново родился, никакого гнета старости, никакой слабости. Вот только в животе что-то иногда ворочалось да время от времени из глотки вырывалась ужасно вонючая отрыжка. Но это мелочи.