Сломанная кукла - Лёка Лактысева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я предпочла промолчать: знала, что любой ответ приведет к новому витку скандала. Поэтому отвернулась, начала смотреть в окно.
– Она еще и отворачивается! Я к тебе обращаюсь! Что – совсем ни стыда, ни совести?!
Отвечать теперь было бы еще глупее. Не объявлять же на весь вагон, что я беременна, что меня мутит и что еще час пути на ногах я просто не выдержу?
«Молчи, Тинка, молчи! Стерпи, не отвечай и не обращай внимания!» – уговаривала я себя. Раньше, наверное, я сумела бы устоять под этим напором – спасибо матушке, натренировала. Хотя… раньше я просто молча уступила бы. Но теперь – не выдержала: сморгнула одну слезинку, другую, нос заложило. Несмотря на ранее утро и приоткрытое окно мне стало душно, к горлу подступил комок тошноты.
Я только-только успела вытянуть из кармашка и раскрыть тонкий пакетик, как меня вывернуло. Мой желудок попрощался с завтраком и тоскливо заскулил, сжимаясь.
– Она еще и пьяная! Блюет тут! Что ж это делается, а? Я сейчас же сообщу куда надо! – глядя на меня почти с ненавистью, завопила скандальная тетка.
– Женщина! Оставьте девушку в покое! Сколько можно вопить? – не выдержала, заступилась за меня еще одна женщина.
Я сквозь слезы послала ей благодарный взгляд.
Старушка, которая сидела рядом со мной на сидении, тоже неожиданно прониклась сочувствием:
– Ты заболела, деточка? – склонилась ко мне заботливо.
Я судорожно кивнула и снова склонилась над пакетом. Старушка полезла в сумку, достала термос, налила в крышку термоса горячего чаю:
– Вот, шиповник заваривала в дорогу, он кисленький. Ты попей, попей!
Воды я взять с собой не догадалась, а пить и в самом деле хотелось. Кисловатый напиток освежил меня, немного унял тошноту.
– Вот видите? Заболел ребенок! – снова упрекнула скандалистку незнакомая мне женщина. – Вам бы все кричать да требовать, не разбираясь.
– А если больная – должна дома сидеть! – поджала оскорбленно губы любительница поскандалить, подхватила свои ведро, сумку и ушла в другой вагон.
– Ну все, все, ушла она. Ты не плачь, деточка, – продолжала утешать меня старушка. – Давай еще чайку налью?
– Спасибо… – второй стакан чаю окончательно помог мне прийти в себя.
– Тебе далеко ехать? – поинтересовалась соседка.
– До Укропинска…
– А мне на две станции дальше. Ты давай, клади голову мне на плечо и поспи. Пока доедем – глядишь, полегчает.
Мне было ужасно неловко, но старушка настаивала, так что я прижалась к ней, и сама не заметила, как уснула.
Добрая старушка, как и обещала, разбудила меня, когда дизель уже подходил к Укропинску. Я тепло поблагодарила ее, пробралась к выходу и, как только поезд остановился, в числе первых сошла на перрон. Перешла пути, завернула за угол здания вокзала и... увидела Виктора.
Я перешла пути, завернула за угол здания вокзала и… увидела Виктора.
Он стоял у открытых дверей какого-то склада в компании других мужчин в таких же рабочих спецовках, как на нем самом, курил и криво улыбался, слушая одного из своей компании.
Увидел меня. Узнал. Что-то сказал своим товарищам, бросил на асфальт окурок, затоптал его и вразвалочку зашагал в мою сторону.
Я заметалась: попытаться сбежать – или остановиться и выслушать парня?
Ноги резко ослабли, коленки задрожали, и я поняла: сбежать не смогу. Остановилась и стала ждать Витю.
Он приблизился, протянул руку:
– Давай сумки – поднесу.
Я без возражений позволила ему взять мои вещи.
– Ты тут работаешь? – окинула взглядом замызганную спецовку.
– Да, грузчиком устроился.
– Ты же хотел в колледж после армии…
– Перехотел, – обрубил Виктор. Потом добавил мягче: – Анька беременна, через пять месяцев отцом стану. Какая учеба?
Если бы Витя не упомянул свою жену – я, наверное, не решилась бы первая заговорить о ней, но тут не выдержала:
– Любишь ее? – спросила прямо, будто это что-то могло изменить.
Витюша скривился, будто ему лимон целиком в рот засунули:
– Любишь – не любишь… ребенок у нее от меня будет. Не могу допустить, чтобы мелкий безотцовщиной рос. Да и… – он замялся, словно не зная, стоит ли откровенничать еще больше.
– Что? – невольно подстегнула его вопросом.
– Брательник у нее старший в МВД не последний человек. Там, где я служил. Сказал, не женюсь – капец мне. Домой не вернусь.
На это я не знала, что ответить. Покивала молча – типа, понимаю.
...и даже, кажется, сочувствую?
Нет-нет! Никакой жалости к предателю!
– А ты что? – прервал поток моих мыслей бывший жених.
– Диплом защитила. На работу устроилась в Агранске. Там и жить буду.
– Так ты на выходные к матери?
– Как получится. Может, сегодня уеду, – надежд на то, что разговор с родительницей пройдет мирно, я не питала.
– Что – Елена Ефимовна все так же сурова и непримирима? – теперь уже Витюша закивал сочувственно и с пониманием. Ох, сколько раз мать гоняла его, обзывала по-всякому, желая отвадить от меня!
– Кажется, стало даже хуже, – я пожала плечами. – Ладно, вот и остановка. Давай мои сумки. Тебя, наверное, ждут.
– Ты это, Тинка… не держи на меня зла, лады? Не собирался я ни на ком, кроме тебя, жениться…
– Иди, Вить. – Я отобрала у парня сумку с вещами. – Я свою обиду на тебя уже выплакала.
– Значит, не любишь больше? – Витька пару раз как-то подозрительно моргнул.
– А ты бы хотел, чтобы я годами по тебе страдала? – я начала злиться.
Виктор это почувствовал, пошел на попятную:
– Нет, нет! Надеюсь, у тебя все сложится.
– Обязательно! – заверила я его, хотя сама ни в чем уверена не была.
Подошел нужный автобус, и я поспешила заскочить в открытую дверь и занять место. Устроилась, посмотрела через стекло на остановку. Витя не уходил: смотрел на меня и жадно, затяжку за затяжкой, курил очередную сигарету. Я вдруг поняла, что это было прощание: он больше не подойдет, да и я не стану искать с ним встреч и общения.
Автобус тронулся, Виктор исчез из виду, а я переключилась мыслями на куда более волнительную встречу, которая мне еще предстояла.
Мама!
Как-то она примет новость о том, что у нее будет внук? Разумом я понимала, что мать будет, мягко говоря, не в восторге. Но глупое сердце все еще надеялось, что мама смягчится, простит меня и примет внука или внучку.