Берег счастливых встреч - Дженни Колган

– Я их приберегу, – сказала она. – Эта работа… она не обеспечит меня пенсией или чем-то в таком роде, и в Лондоне я не скопила ничего, хотя у меня и был приличный оклад.

– Но почему? – Лорна явно сочла это удивительным.

– Потому что там безумная стоимость аренды жилья и безумно дорогой транспорт, и обеды, и ужины, и вообще всё…

– Разве ты не могла поменьше ужинать вне дома?

– Нет, – терпеливо пояснила Флора. – Потому что там все деньги уходят на аренду жуткой квартирки, такой жуткой, что тебе не хочется туда возвращаться.

Лорна кивнула, как будто увидела в этом смысл.

– Мне, пожалуй, следует сберечь эти деньги. На случай дурных дней. Не думаю, что «Кухня» позволит мне разбогатеть.

– Но если тебя все это так тревожит… – Лорна не договорила. – То есть у тебя ведь есть сердечный друг или нет?

– Может и не быть, если я начну заставать его врасплох.

– Так позвони ему, скажи, что прилетаешь!

Флора подняла голову и посмотрела на нее, и Лорну вдруг ошеломил несчастный вид подруги.

– А если он скажет «нет»? – пробормотала Флора.

– Неужели все так плохо?

– Я не знаю, – призналась Флора. – То ли для него все здесь просто игра, то ли еще что… Он вчера прислал мне сообщение, что будет отсутствовать еще целый месяц. В общем, я не знаю…

– Ну и ладно. Вряд ли у тебя есть выбор. Пойдем в «Скалу», прямо сейчас!

– Нет, – качнула головой Флора. – Но я подумаю об этом.

Коллин Макналти из Ливерпуля не говорила о своей работе. Ее дело вызывало у людей противоречивые чувства, они то излишне сочувствовали, то вдруг превращались в отъявленных расистов, а ей и то и другое казалось в равной мере утомительным.

– Я социальная служащая, – обычно произносила она холодным тоном, не позволяя разговору заходить слишком далеко.

Коллин развелась много лет назад. Ее взрослая дочь обычно интересовалась делами матери, но в других случаях иногда трудно было провести грань между интересом и любопытством. А Коллин уж точно не хотелось бы обсуждать все с людьми, которым за всю жизнь не выдалось ни единого тяжелого дня, но которые думали, что отчаявшимся следует позволить тонуть в Средиземном море, когда они только и хотели, что капельку гуманности.

Точно так же бесстрастно Коллин держалась и в их офисе, в безликом здании индустриального типа, с одной-единственной крошечной табличкой – «Офис Министерства внутренних дел». Она исполняла правительственные поручения в соответствии с положением на сегодняшний день, вот и все. Здесь не было ни ее вины, ни ее ответственности, она делала что могла или не делала, если не могла. И это не было жестокостью: просто не существовало другого способа справиться со всем, не утонув в эмоциях, – точно так же хирург на поле боя поддерживает себя черным юмором. Необходимо было отстраниться, иначе все становилось невыносимым. Вы не могли вникать в истории отдельных людей, отдельных семей, потому что тогда вы не смогли бы делать свое дело, не смогли бы функционировать, а это никому бы не принесло пользы.

Те, кому приходилось встречаться с Коллин Макналти, могли счесть ее грубой, резкой и бесчувственной. Но на самом деле ее манеры помогали ей наилучшим образом справляться с задачами дня и благодарить Бога, в которого она горячо верила.

Тем утром Коллин сняла просторную, практичную куртку с капюшоном, повесила ее за дверь, на обычное место, и, убедившись, что никто не трогал ее «личную» кружку, ворчливо поздоровалась со вторым сотрудником, Кеном Фоли, с ним она уже шесть лет делила кабинет и никогда не говорила ни о чем личном. Включив компьютер и проверяя, что может принести нынешний день, она не ожидала ничего особенного. Коллин видела на экране номера страниц, вот и все, и списки, списки… не люди, но проблемы, которые она решала и рассортировывала до того момента, когда в половине шестого уходила из конторы, чтобы дома разогреть в микроволновке макароны с соусом и посмотреть на «Ютубе» видео о разных ремеслах и хобби.

Коллин взглянула на заголовок первого электронного сообщения. И впервые за шесть лет Кен Фоли услышал, как сухая и подтянутая миссис Макналти резко, коротко вздохнула.

– Коллин? – дерзко окликнул он ее просто по имени.

– Извините, – тут же ответила Коллин, беря себя в руки.

Каждую пятницу, как по часам… По нему и вправду можно было проверять хронометр, месяц за месяцем, каждую неделю, – и его английский становился все лучше, даже акцент понемногу исчезал, – и этот доктор, находившийся за много миль отсюда, на том крохотном островке, спрашивал, есть ли у нее новости. Но Коллин никогда не позволяла себе особых отношений с клиентами.

Однако этот доктор всегда был таким вежливым. Он никогда не кричал, не злился, как многие другие, – но кто мог бы осудить их за это? Никогда не обвинял ее в бесчувственности, не заявлял, что это она отвечает за политику правительства… Никогда не требовал и не умолял. Просто вежливо спрашивал спокойным мягким голосом, и лишь легкая дрожь в тоне выдавала отчаяние, скрывавшееся за вопросом.

И каждую неделю Коллин снова и снова уверяла его в том, что, если у них будут какие-то новости, они немедленно свяжутся с ним. А доктор извинялся и говорил, что, конечно, он все понимает, но звонит просто на всякий случай, и она вежливо прерывала разговор.

Но Коллин ничего не имела против этих звонков, на самом деле не имела.

Она снова заглянула в сообщение… но она и так наизусть знала имена этих детей. И отметила, что у одного из них только что был день рождения.

Коллин взяла себе за правило никогда не вникать в подробности – это было бы уже любопытством, а не работой.

Но сегодня она вдруг заметила, что делает исключение. Найдены в военном госпитале. Укрывались до этого в какой-то школе вместе с кем-то вроде группы восставших и выживших монахинь, ну и все в том же роде. Упоминаний о матери нет, но братьев обнаружили вместе. Живыми.

Коллин Макналти, никогда не проявлявшая эмоций по поводу чрезвычайно трудного дела, которым она занималась изо дня в день… вдруг тяжело сглотнула.

Ей хотелось насладиться этим звонком, смаковать его. Искренне хотелось. Она посмотрела на Кена и сделала нечто совершенно необычное.

– Мне очень нужно позвонить по личному делу, – подчеркнуто произнесла она. – Вы не против? – И она показала на дверь.

Кен с восторгом бросился в офисную кухню, где сообщил всем и каждому, что их молчаливая, застегнутая на все пуговицы миссис Макналти почти наверняка завела романчик – может быть, с Лоуренсом из отдела снабжения.

Женщина в хирургическом кабинете плакала, и Сайф подал ей коробку салфеток, которые держал для таких случаев, происходивших регулярно, хотя обычно и не по такой причине.