Многоточия - Федор Московцев

Всё же, я ждал, надеялся и верил. Я ходил по улицам с улыбкой до ушей. В голове был весёлый беспорядок – хозяйственные заботы, мечты о близости с Валерией, выбор рингтона на входящие звонки от неё… Было очень здорово – я строил планы и воображал, как они будут претворяться в жизнь. Представлял, как скажу ей: «Я ни о чём не жалею. Стоило пройти через все эти неприятности, чтобы вернуться в N-ск и встретить тебя». Правда, когда я, наконец, выбрал рингтон, то вдруг подумал, что никогда не услышу его, так как Валерия мне больше не будет звонить.

А ещё я готовился к встрече с сыном, который должен был приехать 10 июля – у нас была запланирована поездка в Абхазию на две недели, с 15-го по 28-е июля.

Вернувшись из деревни, Валерия так и не нашла времени со мной встретиться. Динамила, а я строил предположения: новый бойфренд? Возвращение к бывшему?

Первую половину июля я работал как дежурант – несколько ночных и суточных дежурств. Во время очередного совместного с ней дежурства 7-го июля меня насторожило то, что она очень долго с кем-то ворковала по телефону, для чего уединилась в одной из комнат ординаторской. И даже закрыла дверь. Я случайно обнаружил это, когда вторая доктор-терапевт зашла туда по какой-то надобности, а я как раз проходил мимо и увидел озарённное внутренним сиянием лицо Валерии. Позже, в ответ на предложение встретиться на выходных она весело и хитро посмотрела на меня:

– А ничего, что сын будет в городе, не помешает?

Я даже не нашёл, что на это ответить.

* * *

10-го июля в 5 утра я встретил на вокзале свою бывшую жену Мариам и нашего сына Альберта. Они остановились у моих родителей. Позавтракали, привели себя в порядок и отдохнули с дороги, после чего мы отправились в нашу больницу, чтобы сделать сыну МРТ головного мозга (ему было 15, приближался призывной возраст, и мы готовили ему солидную историю болезни, дабы, в случае чего, «отмазать» от армии. В этот раз он поступал в больницу скорой медицинской помощи после [якобы] приступа потери сознания с судорогами). Когда всё было сделано, результат исследования получен, история болезни должным образом оформлена, Мариам изъявила желание также сделать себе МРТ. Я договорился с рентгенологом, и это исследование было выполнено. Коллеги с любопытством рассматривали моё семейство, отмечая сходство ребёнка с обоими родителями.

Во второй половине дня, оставшись один, я позвонил Валерии, чтобы узнать, не забыла ли она о моём существовании. Она, в свою очередь, спросила, как там я встретил сына.

– Нормально, – ответил я и задал свой традиционный вопрос… на который получил традиционный ответ: «Нет, мы не сможем встретиться». Причина на сей раз – Валерия принимает гостей… по интересному совпадению, так же, как и я, из Петербурга.

– Ну… собсно… на пару часов ты можешь отлучиться и предоставить гостей самим себе, – почти умоляюще пролепетал я.

Тут в её голосе появились нотки раздражения:

– Ты не понял, ко мне приехала подруга, и она поселилась у меня, я не могу её оставить!

Как издевательство над моим неудачным проектом по покорению Валерии прозвучало заявление заведующего отделением о том, что я «самый завидный жених нашей больницы». А также сообщение Анвара, что некоторые коллеги интересуются моей личной жизнью (им было любопытно, с кем я сейчас встречаюсь), плюс навязчивые расспросы сестры-хозяйки всё о том же (она убиралась в нашей ординаторской и почему-то считала, что держится на короткой ноге с врачами и имеет право обсуждать с нами самые интимные вопросы; врачи так не считали, поэтому её расспросы вызывали у всех раздражение).

Это я и обсудил с Валерией, когда встретился с ней на дежурстве 13 июля.

– Просто достала своей бестактностью. До всего ей дело есть: с кем я, почему до сих пор один…

Валерия нежно-язвительно сказала: «Попроси её, чтобы нашла тебе девочку»

Я сказал со значением, пытаясь сгенерировать любовь:

– Как-то не нуждаюсь в чьей-либо помощи, особенно в её…

Она просто сочилась сексом. И без какой-либо логической связи продолжила:

– Ненавижу, когда не оплачивают должным образом мой труд. У нас самый низкий в городе процент за платный приём, и тот не выплачивается полностью. У меня не такие уж большие запросы, я хочу получать хотя бы то, что заработала.

В её голосе было куда больше холодного профессионализма, чем женской ранимости.

За 16 часов дежурства я неоднократно спрашивал, когда мы, наконец, увидимся вне больничных стен, но она смотрела на меня так, словно я предлагал ей прогулку по Освенциму. Я напомнил о поездке:

– Я послезавтра уезжаю, две недели мы не сможем увидеться…

Она в ответ лишь скорбно улыбнулась. Всё говорило в пользу того, что отсутствие возможности встретиться со мной – не главное испытание в её жизни. Мои попытки разобраться в ситуации не увенчались успехом. Она держалась отчуждённо, независимо, ходила мимо меня с видом «ты-тут-ко-мне-не-приставай». А когда разговаривала со мной, в её голосе чувствовался холодок, она делала скучное лицо, всем своим видом показывая, что обсуждать наши отношения ей неинтересно.

В восемь утра в ординаторскую зашёл заведующий приёмным отделением и обратил внимание на её бледное лицо. Она с почти дворянским достоинством опустила голову:

– Я просто не успела нанести макияж.

– Ну намажься скорее, на тебя страшно смотреть, – произнёс он тоном строго папочки.

– Попозже, – протянула она, медленно уходя в никуда. – Хочу ещё немного побыть в своей естественной красоте.

В её уставших глазах появилось особенное, тревожно-туманное выражение, которого я до сих пор никогда не замечал, точно с ней случилось что-то, к чему она совершенно не была подготовлена и против чего не было никаких средств защиты. Я неприязненно посмотрел на её Айфон, который она бережно держала в руках. Во-первых, я эпплофоб – ненавижу продукцию Apple… просто потому, что ненавижу… возможно, завидую этим калифорнийским прохиндеям, которые ничего не создали сами, кроме названия, хитрой стратегии околпачивания людей, которые хотят «быть в тренде», а также схемы ухода от налогов. Во-вторых, мне стало ясно, что она всю ночь общалась с неким кавалером – сначала по телефону, а потом в соцсети.

Я констатировал поражение… но всё же, продолжал надеяться на то, что смогу её добиться. Уж очень она мне сильно нравилась, и с этим ничего нельзя было поделать.

* * *

14-го июля поздно вечером мы с Альбертом проводили Мариам в Петербург, а 15-го с того же вокзала в 3 часа дня уехали в Адлер. Куда мы прибыли 16-го в час дня. С вокзала до границы с Абхазией добрались на маршрутке, и, пройдя пограничный контроль, за недорого наняли машину, на которой домчались до конечного пункта, посёлка Рыбзавод в нескольких километрах от Пицунды. Мы уже бывали в этих местах, хорошо ориентировались, так что без труда подобрали себе сносное жильё в пяти минутах ходьбы от моря.