Малефисента. Сердце вересковых топей - Холли Блэк

А можно вообще сразу и навсегда забыть об этом письме. В конце концов, она лее королева! А королева вовсе не обязана отвечать на каждое письмо – мало ли ей пишут всякой чепухи! Тем более что это письмо формально далее ей и не адресовано.

Тут у неё над головой раздался какой-то звук. Аврора вновь подняла голову. На балконе, свесив голову вниз, стоял принц Филипп й смотрел на неё. С тех пор как принц приехал в Персифорест, он перестал стричься, и теперь его отросшие волосы свисали вниз словно уши у спаниеля. Он сразу же заметил письмо, которое держала Аврора, смущённо улыбнулся и негромко сказал:

– Я подумал, что, может быть, вы ещё не легли.

– Да, – не задумываясь ответила Аврора. – Ответ на вашу загадку – «Да». Но это единственный возможный ответ, а так нечестно.

– Нечестно, – согласился принц. – Но я надеялся, что это именно тот ответ, который вы захотите дать. – Он скользнул взглядом по сапфировому ожерелью на шее Авроры и сразу перестал улыбаться. – Я должен вам сказать кое-что. Собственно говоря, я собирался это сделать ещё там, на холме, но сначала всё медлил, медлил, а потом закрутилась эта история с графом Аленом, и стало не до разговоров.

Аврора не сомневалась, что Филипп собирается рассказать ей о своём отъезде домой, в Ульстед. Стоило ей подумать об этом, как сразу вдруг похолодало, и Аврора зябко поёжилась – и не только от ночного ветерка, если честно.

– Вы можете сказать сейчас, – ответила она, стараясь держать себя в руках и успокоиться.

– Не думаю, что вам понравится, если я начну кричать вам с балкона, – усмехнулся Филипп. – Весь замок услышит. А завтра настанет совсем скоро, не правда ли? Ну как, вы прогуляетесь со мной по саду? Всего лишь несколько минут?

– Позвольте мне самой загадать вам загадку, – ответила Аврора. – Мой ответ «нет», но он означает «да». А каким был вопрос?

– Вы отвечаете на загадку другой загадкой? – поразился принц.

Увидев озадаченное лицо Филиппа, Аврора хотела рассмеяться, но не смогла. Смех застрял у неё в горле, когда она представила, о чём пойдёт речь. Оставив принца ломать голову над её загадкой, Аврора повернулась и ушла с балкона в тёплую комнату, чтобы согреться и снять с шеи подаренное графом Аленом ожерелье, чтобы потом швырнуть его в огонь.

Глава 12

В Персифорест принц Филипп отправился по поручению своего отца.

«Поезжай и повидайся с нашим соседом, королём Стефаном, – сказал отец. – Попробуй договориться с ним и наладить выгодный обмен между нашими странами. Я знаю, что королю Стефану очень нужны солдаты-наёмники, а у него самого очень много золота».

Филипп взялся за это поручение с большим удовольствием. Ему не терпелось отправиться в путешествие. А самое главное – для Филиппа это была возможность впервые оказаться в таком месте, где его никто не знает и не станет придирчиво рассматривать каждый шаг человека, который в свое время станет следующим королём Ульстеда. Ну, а потом принц заблудился в лесу. Первую ночь он провёл под звёздным небом и снова бродил по лесу весь следующий день. Деревья здесь были такими высокими и росли так густо, что Филипп никак не мог увидеть горизонт, чтобы сориентироваться, в какую сторону держать путь. По дороге ему то и дело попадались мелкие озёрца и грязные лужи, на которых его конь мог поскользнуться и подвернуть себе ногу.

А затем он увидел Аврору. Она стояла на полянке в голубом платье и энергично размахивала руками, обращаясь к дереву: она репетировала свою речь перед тётушками.

Соскочив с коня, принц вначале просто хотел спросить у девушки, в какой стороне находится замок короля Стефана. Он был рад встретить в лесу человека, хотя и опасался, что над ним будут смеяться: такой большой – и заблудился! Но чем ближе походил принц к девушке в голубом платье, тем сильнее восхищался ею. Но очаровал его не розовый нежный румянец на её щеках, не лёгкая светлая улыбка и даже не беззаботная уверенность лесной нимфы – дриады, с которой держалась незнакомка. Нет, больше всего Филиппа поразило выражение её лица – ласковое и очень открытое, слегка озорное.

Вот уж чего никогда не встречалось в жизни принцу Филиппу, так это как раз доброта и искренность.

Аврора никак не ожидала, что в лесу кто- то есть, и, само собой, очень удивилась, увидев принца. Вздрогнув от неожиданности, она поскользнулась и, наверное, упала бы, не подхвати её вовремя Филипп. А у него от одного прикосновения к юной лесной красавице так перехватило дыхание, словно конь ударил его копытом в грудь.

Одним словом, Филипп надолго остался в Персифоресте. Он застал и смерть короля Стефана, и коронацию Авроры, увидел, как плавно уходит лето, сменяясь золотой осенью.

Он не уехал даже после того, как не смог разбудить Аврору своим поцелуем. Собственно говоря, он и сам понимал, что ещё недостаточно сильно любит Аврору, чтобы подарить ей поцелуй истинной любви. Ничего удивительного – ведь они тогда были едва знакомы.

Но теперь другое дело. Теперь принц полюбил Аврору всерьёз, по-настоящему.

Каждые две-три недели он получал от своей Матери письмо и посылал ей свой ответ с извинениями. Но когда из Ульстеда прибыл гонец и вручил ему очередное письмо прямо из рук в руки, Филипп понял, что лимит отговорок, чтобы дальше продлевать своё пребывание в Персифоресте, исчерпан. Принц вытащил из кармана это письмо и ещё раз перечитал его.

«Дорогой Филипп!

Ты должен как можно скорее возвратиться в Ульстед. О той юной королеве нам известно только, что она удивительно красива, а больше мы с твоим отцом ничего о ней не знаем, но подозреваем, что именно она главная причина твоей задержки. Всё это, конечно, хорошо, но по Ульстеду о тебе распространяются разные слухи, и чем дольше тебя нет, тем более странными они становятся. Заканчивай свои дела - какими бы они ни были - и возвращайся к нам. Не забывай, что у тебя есть долг перед своей родиной».

Это письмо можно было считать официальным, потому что внизу стояла подпись матери с её полным титулом и оттиснута королевская печать.

Филипп вздохнул и, смяв письмо, швырнул его в огонь.

«Нужно написать ответ и назвать вероятную дату своего возвращения, – подумал он. – Это позволит мне задержаться здесь ещё на неделю-другую».

На неделю-другую. А дальше что?

А дальше всё равно придётся возвращаться домой.

Но перед этим он должен набраться смелости и сделать то, на что не мог решиться долгое-долгое время. Поговорить с Авророй и признаться ей в любви.

Филипп снова и снова обдумывал, что он скажет ей завтра при встрече в саду. Подбирал слова, пытаясь выстроить из них связные фразы, но потом каждый раз начинал всё заново. Пытался убедить самого себя, что Аврора не предпочтёт ему какое-нибудь волшебное существо или местного самовлюблённого вельможу. Он вышел на балкон и, запрокинув голову к бледному диску луны, стал громко нашёптывать свои признания в любви. Начинал очередную речь, но почти сразу обрывал её – такой фальшивой и глупой она ему казалась.