Евангелие любви - Колин Маккалоу

– Значит, нашу работу вы не оценили! – Лицо Хемингуэй болезненно сморщилось.

– Не волнуйтесь, Милли, все оценено по достоинству. Вольное обращение доктора Чейсена с данными никак не повлияет на общий результат. Не забывайте, что первая фаза операции предусматривала выявление тремя группами девяти непредсказуемых кандидатов. Я считала, что в ходе второй фазы мы отработаем этих девятерых до такой степени, чтобы можно было разобраться с нематериальной составляющей. Воспринимала первую фазу как способ исключить человеческий фактор и не внести ошибку в компьютерные данные. Надеялась, что кто-нибудь из вас придумает программу, способную обрабатывать большие пласты информации с учетом неосязаемого. Не исключено, что вторая фаза опровергнет открытия Моше. Что нисколько не умаляет его блестящий вклад в первую фазу, а лишь покажет, где он ошибался, и он больше не допустит ошибок. Учтите, что из девяти кандидатов, перекочевавших во вторую фазу, шесть не принадлежат доктору Чейсену. Моше отдал предпочтение одному из десяти параметров – неосязаемому. Но не исключено, что, поступив подобным образом, он слишком пренебрег остальными девятью.

– Никоим образом, – рявкнул доктор Чейсен.

Джудит улыбнулась:

– Ну, будет, будет. Однако вторая фаза операции спланирована таким образом, чтобы иметь дело с девятью кандидатами, а не только с вашими тремя.

– Может быть, стоит пропустить наших шестерых через программы Моше? – предложил Абрахам.

– Такое возможно, но я бы этого делать не стала. Тогда пришлось бы слишком во многом положиться на случай и, пожалуйста, без обид, на самого Моше.

– Я так понимаю, что вторая фаза – это исследование человеческими силами.

– Верно. Никому еще не удалось дать определение, что такое интуиция, но мне кажется, что это целиком иррациональная реакция человека на других людей в обыденной обстановке. Поэтому я всегда считала, что в нашем деле, где чувства имеют первостепенное значение, должен наступить такой момент, когда потребуются личные наблюдения, тесты и встречи с избранной группой кандидатов. Сегодня первое февраля. Я объявляю окончание первой фазы Операции поиска. Завтра – первый день второй фазы. У нас есть три месяца. К первому мая Операция поиска должна быть завершена.

Руки Джудит тихо шевелились на столе, что всегда производило неприятное впечатление на тех, кто в это время за ней наблюдал. Они будто жили собственной жизнью независимо от ее рассудка – выискивали добычу, плели паутину, видели.

– По поводу завтрашнего дня. Ваши группы распущены. Только присутствующие в этом зале будут знать о второй фазе. Поэтому вы сообщите своим людям, что Операция поиска достигла цели и вторая фаза не потребовалась. В течение следующих трех месяцев Милли, Сэм и я вместо Моше будем персонально заниматься девятью кандидатами. Каждый возьмет по три: Милли – кандидатов Сэма, Сэм – кандидатов Милли, я тех, что представил нам Моше. Таким образом, Сэму достанутся Прогуливающаяся Лошадь, доктор Хастингс и профессор Черновски. Милли – маэстро Стейнфельд, доктор Шнайдер и господин Смит. Я же займусь доктором Кристианом, сенатором Хиллиером и мэром д’Эсте. Вы опытные экспериментаторы, поэтому нет необходимости останавливаться на правилах проведения второй фазы. Завтра Джон даст вам ознакомиться с делами ваших кандидатов, но вы не получите права выносить их за пределы кабинета или делать записи. Во время второй фазы следует целиком полагаться на память. Хотя вы в любое время можете попросить снова показать вам дела. – Джудит посерьезнела. – Должна вам напомнить, что во второй фазе Операция поиска носит еще более секретный характер, чем в первой. Если кто-нибудь из кандидатов заподозрит, что является объектом изучения, нам не сдобровать. Они влиятельные люди сами по себе, а некоторые пользуются в этом городе огромной поддержкой. Поэтому действуйте с величайшей осторожностью. Это понятно?

– Мы же не дураки, Джудит, – обиженно ответила Хемингуэй.

– Не сомневаюсь. Но лучше рискну упасть в ваших глазах и предупредить, чем потом пожалеть, что ничего не сказала.

Доктор Абрахам продолжал хмуриться.

– Решение о расформировании наших групп слишком неожиданно. Что я завтра скажу своим людям – что со следующего дня они безработные? Мои сотрудники достаточно сообразительны, чтобы догадаться о второй фазе. И признаюсь, мне не приходило в голову, что настанет день и придется остаться без помощников. Я не подготовил людей к такому потрясению, а потрясение будет.

Кэрриол удивленно изогнула бровь:

– Безработные – слишком сильно сказано, Сэм. Все они квалифицированные работники в области статистики окружающей среды, и это никуда от них не денется. Теперь они поступают в распоряжение Моше и будут помогать ему с новым проектом. Если пожелают. В противном случае им предложат участие в какой-нибудь иной программе министерства. Вы удовлетворены?

Абрахам пожал плечами:

– Что касается меня, то да. Но я бы предпочел получить от вас письменный приказ.

Слова Сэма не понравились Джудит, но ее ответ прозвучал, как всегда, корректно:

– Поскольку письменные приказы соответствуют политике Четвертой секции, вы его, безусловно, получите.

Абрахаму показалось, что над его головой нависла тень от меча, и он поспешил реабилитироваться:

– Спасибо, Джудит, и прошу прощения, если обидел вас. Разволновался. Поймите, плох тот начальник, кто, отработав с людьми целых пять лет, не научился защищать их интересы.

– Согласна, но при условии сохранения определенной доли беспристрастности. Я так понимаю, что некоторые из ваших людей не захотят работать с Моше?

– Нет, нет, я не это имел в виду. – Абрахам казался подавленным. – Напротив, думаю, что все придут в восторг от такой перспективы.

– Тогда что вас тревожит?

– Ничего. – Он вздохнул, беспомощно развел руками и сгорбился. – Абсолютно ничего.

Доктор Кэрриол бросила на него холодный изучающий взгляд, но ограничилась кивком.

– Вот и славно. – Затем поднялась на ноги. – Еще раз благодарю всех за работу и желаю удачи. Моше, свяжитесь со мной завтра утром. Я введу вас в курс дела. И поверьте, новое задание потребует полного напряжения сил и от вас, и от вашей увеличившейся команды.

Доктор Чейсен промолчал, потому что знал главу Четвертой секции лучше, чем запутавшийся в словах бедолага Сэм. Во многих отношениях Джудит была замечательным начальником, но разумнее было бы ее не злить. Разум доктора Кэрриол настолько довлел над ее чувствами, что сердце иногда казалось безнадежно скованным голосом рассудка. Чейсен был горько разочарован отстранением от Операции поиска. Никакие новые проекты, сколь заманчивыми они ни казались, не могли избавить его от неудовлетворенности, которую испытал бы любой ученый, которому не дали довести до конца работу. Однако спорить было бесполезно, и он прекрасно это понимал.

Но в царившей в зале атмосфере чувствовалась горечь неудачи и обиды, и трое руководителей групп ушли к себе быстрее обычного, оставив Джудит наедине с ее секретарем. Доктор Кэрриол посмотрела на часы.