Пойми меня - Кейт Литл

— Тогда договоримся, — предложил он, подвигаясь ближе. Он сел на диван напротив нее, и, если бы Джорджия захотела вскочить и убежать, ее лодыжка все равно не позволила бы этого.

— Договоримся о чем? — спросила она.

— Если ты найдешь кого-нибудь, кто тебе поможет, я уеду. Но я имею в виду настоящую помощь, а не просто поставить сумку с продуктами на крыльцо или забежать на пять минут. Если ты не найдешь такого помощника, то я предпочел бы остаться помогать тебе и Ною.

Он собирается остаться здесь, чтобы позаботиться о ней? Почему? Он знаком с ней только двадцать четыре часа. Джорджия почувствовала, что ее жизнь словно переворачивается вверх тормашками.

— Почему ты смотришь на меня так, Джорджия? Ты не веришь, что я могу сделать все, что нужно? — тихо спросил он.

— Нет… это не так, — ответила она дрожащим голосом. Ее тревожила близость его руки, лежащей на спинке дивана позади нее и почти касающейся ее плеч и шеи. — Тебе нет нужды оставаться здесь только потому, что ты винишь себя.

— Я это уже слышал. Я остаюсь не потому, что чувствую вину, ясно?

Он говорил искренне. Джорджия прочла это в его темных глазах, которые словно околдовали ее. Она старалась подавить в себе вновь возникшие теплые чувства, потому что все еще не верила ему.

— А как же твоя жизнь в Нью-Йорке? Ты не можешь так долго отсутствовать в своем офисе.

— Без меня ничего не развалится, хотя и трудно себе в этом признаться, — улыбнулся он. — Кроме того, как только я доберусь до машины, у меня появится все, что нужно для связи с офисом, — телефон и ноутбук с модемом.

— Конечно, я должна была догадаться, — улыбнулась она в ответ. Первоклассный бизнесмен, вроде Джексона Брэдшоу, не мог не взять с собой все новейшие средства связи. Она об этом как-то не подумала.

— Мне тоже так кажется, — соблазнительно улыбнулся Джексон. Он положил подушку на журнальный столик и, нагнувшись, поднял больную ногу Джорджии и осторожно опустил на подушку.

— Что ты делаешь? — спросила она, напуганная прикосновением к ее обнаженной коже. Она надела юбку и футболку, потому что больная лодыжка не позволяла ей ходить в брюках.

— Твоя нога должна лежать на чем-нибудь высоком. Тогда припухлость пройдет быстрей. — Он взглянул на лодыжку. — Пока улучшений не видно. Мы должны показаться доктору завтра утром. Я уверен, что тебе нужно сделать рентген.

Он смотрел на нее встревоженно, но его пальцы мягко скользили по ее голени вверх-вниз, потом кругом, поглаживая напряженные мышцы.

— Я ненавижу докторов, — призналась она.

Он рассмеялся.

— Я почему-то знал, что ты так скажешь. — Он начал нежно массировать ее ногу. Его легкие прикосновения вызывали теплые волны по всему телу, расслабляли, гипнотизировали. Другая рука легла ей на плечо. — Я оплачу все счета, не переживай, — добавил он, избегая смотреть ей в глаза.

От этих слов она резко выпрямилась, скинув его руку со своей ноги.

— В этом нет необходимости, — заверила она, хотя знала, что ее страховка не предусматривает никаких непредвиденных обстоятельств.

— Посмотрим. — Джексон сел прямо, пристально глядя на нее. — Ты знаешь, я слышал, что мы иногда встречаем людей, которые должны научить нас чему-то важному, новому.

Она недоуменно улыбнулась:

— Только не говори мне, что тебя послал Господь, чтобы научить меня не открывать дверь незнакомцам посреди ночи.

Он рассмеялся при упоминании об их первой встрече.

— Нет, ничего подобного. Я думаю, Провидение направило меня сюда, чтобы научить тебя принимать помощь более… снисходительно.

— О… — Джорджия нахмурилась. Она ждала, что он скажет что-нибудь более… романтичное. Но этого не произошло. — А чему тогда я должна научить тебя, Джексон? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Может быть, не делать поспешных выводов о людях или что-то вроде того.

Внезапно его внимание привлек непокорный локон, упавший ей на щеку, он протянул руку и откинул его назад.

Джорджия отвернулась.

— Прекрасно, Ной будет рад, если ты останешься подольше, — сказала она, пытаясь перевести разговор на более нейтральные темы.

— Он необыкновенный ребенок, — заметил Джексон.

— Спасибо, — улыбнулась Джорджия. — Я тоже так думаю, — призналась она.

— Расскажи мне о нем. — Джексон откинулся на спинку дивана, не убирая руки с ее плеч.

Она взглянула на него:

— Что ты хочешь узнать?

— Все, — ответил Джексон. — Должно быть, нелегко вырастить ребенка в одиночку.

Ощущение теплоты во всем теле резко сменилось дрожью от воспоминания о своих проблемах.

— Это было непросто, — начала она, положив руки на колени; потом вдруг взглянула ему в глаза. — Но, разумеется, тебе это известно. Все это есть в отчете твоего частного детектива. Тебе наверняка известна дата рождения Ноя, место, где он родился, и даже вес. Зачем спрашивать меня?

Он наклонил голову набок, но никак не отреагировал на ее слова.

— Я, безусловно, заслужил это, — сказал он через секунду, поглаживая плечо Джорджии, тем самым как бы отвлекая ее от неприятных мыслей. — Я знаю только основные факты и хочу, чтобы ты рассказала мне, как это было на самом деле. В отчете сказано, что ты ушла из дома в… в семнадцать лет? — (Джорджия кивнула.) — Почему?

Это было трудно объяснить, даже по прошествии стольких лет. Но еще труднее это объяснить ему, живущему комфортной и беззаботной жизнью. И вообще, почему она обязана объяснять ему что-то? Ее жизнь и поступки совершенно его не касались. Но когда она смотрела на него, то видела в его глазах искренний интерес и заботу. Выражение его красивого лица успокоило Джорджию, и она приготовилась отвечать.

— Мой отец вышвырнул меня из дома, когда обнаружил, что я беременна.

Джексон изумленно поднял брови.

— Вышвырнул тебя из дома? — не поверил он.

Джорджия глубоко вздохнула:

— Он очень строгий и консервативный человек. Всегда беспокоился о своем добром имени. Его всегда волновало, что другие говорят и думают о нашей семье. Папа был юристом, и все мы должны были вести себя безупречно. Когда моя мать умерла, он не разрешил нам плакать на похоронах.

Джексон изумился:

— Сколько тебе было тогда лет?

— Десять, а Фейт только восемь, — ответила она. — Когда мама умерла, он возненавидел весь мир. У него были Фейт и я, но он отдалился от нас — может быть, потому, что мы так напоминали ему маму и этим причиняли боль. Не знаю, задумалась Джорджия. — Когда я обнаружила, что беременна, то долго не решалась рассказать ему. Но мне пришлось сделать это, и он повел себя именно так, как я и предполагала.