С тобой и без тебя. Нежный враг - Лесли Локко

— И какая она, школа Короля Георга? — с любопытством спросила Амбер. Как и Бекки, она никогда раньше ни с кем не разговаривала о школе в конце их улицы.

— Ужасная. — Мадлен печально улыбнулась.

— Почему же ты тогда в нее ходишь? — спросила Амбер.

— Потому что мы бедные.

Бекки густо покраснела. А Мадлен нет. И Амбер понравилось то, как девочка сказала это, прямо, словно бросая ей вызов. Ее взгляд встретился со взглядом Амбер. Темные глаза, обрамленные густыми длинными ресницами… Мадлен, с густыми вьющимися светло-русыми волосами, почти безупречным английским, лишь с небольшим намеком на акцент, и в странной, вызывающе смешной, не сочетающейся одежде, была для Амбер после шести недель в Риме глотком свежего воздуха. Именно тем, что нужно в ее маленьком мире.

— Ну тогда ты должна приходить к нам почаще, — сказала Амбер, улыбаясь. На другом конце комнаты Бекки вздохнула с облегчением. Мадлен понравилась Амбер.

— Я буду.

Позже в тот же день Мадлен неохотно встала с постели и повернулась к Амбер и Бекки.

— Я лучше пойду, — сказала она, пытаясь изобразить улыбку на лице. Рассказы Амбер о ее лете в Риме, ее «другой» семье, одежде, которую ее заставляли носить… — это был иной мир для Мадлен. Все это было рассказано между делом: походы по магазинам и парикмахерам, частные уроки… Это были сцены, которые в мире Мадлен невозможны, и никогда не будут возможны. Порой это приводило ее в отчаяние.

— Итак? — Голос Амбер вернул ее к реальности. Мадлен растерялась. Она не слышала, что ей сказали.

— Что? — спросила она. Амбер вопросительно посмотрела на нее.

— Завтра. Мы идем в кино. Хочешь пойти с нами?

— О! Нет, нет… Я не смогу. Мне надо остаться дома. Помочь матери, — Мадлен соврала автоматически. Она не могла попросить у матери денег на кино, даже если бы ей очень хотелось пойти. — В любом случае, спасибо за приглашение, — добавила она, уже идя к двери.

— Увидимся, — сказала Бекки, закрывая за ней дверь.

— Пока. — Голос Амбер донесся до нее уже на лестнице. Мадлен открыла парадную дверь. И вдруг ее осенило. Или, возможно, маленькая невинная ложь о том, что она должна помогать матери, сделала свое дело. Ей вдруг пришло в голову, а почему по-настоящему не начать помогать ей. Получить своего рода работу. Многие девочки из ее класса подрабатывали по субботам. Они тратили свои собственные деньги на одежду и макияж… И на кино. И если она хотела проводить побольше времени со своими новыми подругами и делать то, что они делали, ей нужно было хотя бы немного собственных денег. И если, в отличие от их родителей, ее не могли оплачивать карманные расходы дочери, что ж! Она должна прекратить чувствовать себя ущербной беднягой, а просто взять и самой заработать деньги. Всю дорогу домой она почти бежала. Это была отличная идея. И почему она не пришла ей в голову раньше?

— Работать? — Майя встревоженно смотрела на свою дочь. — Когда?

— По субботам. Хотя бы раз в неделю.

— А как же твои уроки? — спросил Имре, поднимая глаза от тарелки.

— Папа, но это всего один день в неделю. У меня будет куча времени на мои уроки, — осторожно сказала Мадлен. Имре растерянно кивнул.

— Думаю, у мистера Дормана найдется для тебя работа, — сказала Майя неуверенно. Она посмотрела на своего мужа. — Ты могла бы… Протирать пыль и пылесосить у него по субботам утром. А я делаю у него всю грязную работу по средам… — она помолчала, раздумывая. — Хорошо. Я спрошу у него на неделе. Однако за это много не платят, — сказала она, кладя вареный картофель в тарелку Мадлен.

— Я знаю. Это просто деньги на карманные расходы. Все девочки в школе их сами зарабатывают. — Мадлен не упомянула о Бекки. Майя только сказала после последнего прихода Бекки, что цветы, должно быть, стоили кучу денег, а богатые могли тратить свои деньги на что угодно. Мадлен не рассказала матери и об Амбер. Со слов Бекки Мадлен поняла, что семья Амбер не просто богата, а очень богата, в отличие от семьи самой Бекки, которая относила себя к среднему классу.

— Хорошо. Я поговорю с мистером Дорманом в среду. — Майя села на свое место. Они молча закончили трапезу, каждый занятый своими мыслями и заботами текущего дня.

— Она милая, — согласилась Амбер, расположившись на своем привычном месте у изножия кровати Бекки. — Но носит ужасную одежду.

— Я знаю. Но они и вправду очень бедны, — сказала Бекки. — И ее брат умер. Представляешь?

— Правда? Когда? — Амбер уставилась на нее, удивляясь, как это Бекки всегда удавалось узнавать самые потаенные стороны жизни других людей.

— Я точно не знаю, — призналась Бекки, опускаясь на пол рядом с Амбер. — Но он был ужасно симпатичный. Его фотография висит у них в гостиной. Он служил в армии. Могу поспорить, он был шпионом.

Амбер улыбнулась. У Бекки было богатое воображение.

— Да перестань. Может, он просто заболел. Честно, Бекки… Ты так любишь сочинять.

— Я не сочиняю! Можешь у нее спросить.

— Да зачем мне? Захочет, сама нам обо всем расскажет, — просто сказала Амбер.

— О, ты так чертовски рациональна иногда, Амбер, — ответила Бекки, сраженная ее скептицизмом и неожиданной критикой. Амбер всегда нужна была только правда. Для Бекки же правда зачастую оказывалась слишком скучной. Гораздо интереснее было воображать себе что-то. Она аккуратно подобрала оборки покрывала. Амбер проигнорировала замечание подруги и взяла книгу. Несколько минут они сидели молча. Бекки завистливо смотрела на загорелые руки и лицо Амбер. Та выглядела просто великолепно с загаром и каштановыми локонами. В этот момент она напомнила ей Киерана. При мысли о нем у Бекки защемило в желудке. Она не сказала Амбер ни слова о Киеране… Просто не знала, как это сказать. Ей так хотелось теперь зайти к Амбер, чтобы увидеть его. Но когда? И как? И что она скажет Амбер? Вопрос сверлил ей голову, пока она не испытала тошноту. Она откинулась на подушках, не обращая внимания на подозрительный взгляд Амбер, слишком утомленная, чтобы что-либо объяснять. Это был очень насыщенный день. Она провела его, волнуясь об Амбер, о Мадлен, о Киеране… А теперь еще она видела, что и Амбер начала беспокоиться за нее. Бекки закрыла глаза. Слишком много всего произошло за столь короткий срок. Не то что шесть недель приятной, полной размеренными событиями школьной жизни. Она была переполнена эмоциями. И каждое новое чувство было сильнее и непредсказуемее предыдущего. Она так долго ждала возвращения Амбер, а теперь, когда подруга вернулась, она не знала, как бы поскорее избавиться от нее, чтобы увидеть Киерана. И она очень расстроилась по поводу приглашения Мадлен пойти с ними в кино. Она видела, как явно Мадлен смутилась. Иногда, думала про себя Бекки, закрыв глаза, она слишком глубоко переживала происходящее. Ей хотелось порой не быть так легко ранимой. Амбер была толстокожей — мелкие неудачи и расстройства совсем не задевали ее… Она была крутой. Она не испытывала и половины тех страданий, которые переживала Бекки. Иногда Бекки хотелось стать похожей на Амбер.