Ты меня (не) купишь - Лея Кейн

– Ты невыносим.

– Лучик, я хочу доверять тебе. Но пока это не получается.

– Почему? – разводит она руками.

– Посмотри на себя. Ты нервная, капризная, дерганая. Почему перестала следить за собой? Раньше из салона не вылезала, а сейчас волосы в хвост собрала, балахон какой-то бесформенный напялила, в завтраке поковырялась – и все, я не вижу тебя до следующего утра. Я понятия не имею, чем ты живешь. Должна же быть причина, почему ты забила на себя? Тебе плохо в городе? Слетай в Москву, понянчись там с дочкой своей подружки… А-а-а… – доходит до меня. – Тебе скучно без нее, да? Ты всегда с ней везде ходила: в салоны, за шмотками. А когда она уехала, ты затосковала. Лучик, твой мир не должен вращаться вокруг одной подруги… – Вижу, что настроена она по-прежнему враждебно, поэтому смягчаю тон. – Сегодня у нас особенный гость. Дарья Николаевна. Она вроде понравилась тебе. Попробуй пообщаться с ней.

– Ты обо мне печешься? Или ради тебя мне быть гостеприимной? – Мотнув головой, она разворачивается и выходит из кабинета.

Пропустив ее, Фаза прикрывает дверь, и я срываюсь:

– Как, блядь?! Как ты подложил «жучок», что она его нашла?!

– Второй-то не нашла, – расслабленно пожимает он плечами. – Вы же знаете, босс, я не допускаю оплошностей.

Вот же сука сообразительная! Он два подложил: один на видное место, второй – запрятал. Лучиана теперь уверена, что никакой слежки нет, а мы тем временем будем контролировать каждый ее шаг.

– Твою мать, ты напрашиваешься на премию, – усмехаюсь я. – Я сегодня дома поработаю. Так что развози детей и прощупай, чем эта девчонка занимается. Не дай бог, наркотой балуется. Башку ей отверну.

– Будет сделано, – кивает он.

– И не забудь забрать мою Бабочку, – напоминаю перед его уходом. – В три.

В три у меня сердце останавливается. Конечно, никакого купальника я не брала: просто не представляю, как объяснила бы Степе рабочий набор из записной книжки, толстых папок и купальника, но не исключено, что занятие в бассейне состоится. И я молюсь, чтобы у Чеховского не оказалось на него времени. Он же человек занятой, наверняка планы часто срываются.

Артур сегодня вел себя по своему обычаю дурно, но хотя бы не трогал окна. А еще похвастался мне, что дядя хочет отдать его в спорт. Так что надежда на перевоспитание этого мальчика есть.

Две минуты четвертого на мой телефон поступает звонок с неизвестного номера.

– Дарья Николаевна? – слышу холодный мужской голос. – Я от Романа Алексеевича. Жду вас внизу. Черный «гелендваген».

Я даже пикнуть не успеваю, как он скидывает звонок. Предвкушаю, что поездка будет веселой.

Дыша через раз, выключаю компьютер, надеваю плащ, запираю кабинет и спускаюсь. «Гелендваген» сложно упустить из вида, когда он возвышается среди учительских «жигулей» и «реношек». Парень, что за рулем, выходит из машины и открывает для меня заднюю дверь. Молодой, вполне себе симпатичный, но ледяной, как айсберг. Ни приветствия, ни улыбки, ни единой эмоции. А кожаная куртка поверх черной футболки лишний раз доказывает, что он представитель братвы.

– Здравствуйте, – улыбается мне сидящая сзади девушка.

По голосу узнаю в ней сестру Артура. Очень милая брюнеточка с глазками-угольками и лучезарной улыбкой. Светится, как теплое солнышко.

– Привет, – улыбаюсь в ответ, садясь рядом. – Ты Лучиана?

– Да, я. В универе задержалась.

– Роман Алексеевич говорил, что ты занимаешься научной работой. Молодец.

Ее улыбка уже не кажется столь же искренней, как секунду назад. Еще бы! Ведь Роман Алексеевич явно соврал.

Парень занимает свое место за рулем, заводит машину, и мы трогаемся с места.

– На кого ты учишься? – спрашиваю я у девочки, чтобы как-то разрядить напряженную атмосферу.

– На дизайнера.

– Ух ты! Нравится?

– Моя бабушка всю жизнь занималась платьями. До сих пор держит свадебный салон. Я много лет прожила с ней, ну и как-то втянулась, заинтересовалась. Правда, выбрала направление интерьеров. Только не подумайте, что я помогала обустраивать дом дяди, – смеется она.

От одного только слова «дом» у меня потеют ладони. Особняк Чеховского много раз был предметом обсуждения в новостях. Самая большая и дорогая недвижимость в городе. Я видела фотографии и лишь лихорадочно сглатывала. Современный дворец – не иначе.

– А почему вы стали учительницей? – спрашивает Лучиана.

– Не знаю, – честно отвечаю я. – В школе отличницей была. Почему-то решила, что обязана делиться своими знаниями и умениями с другими.

– Но вам нравится эта работа?

– Я люблю детей.

– А своих нет?

Парень резко тормозит на пешеходном переходе, и мы обе теряем нить разговора. Лучиана охает, дернувшись вперед, и отворачивается к окну. Секунды не проходит, как она хлопает водителя по плечу:

– Саш, там ларек мороженого.

Он бросает на нее мимолетный взгляд через плечо, дожидается разрешения светофора и съезжает на обочину. Включив «аварийку», достает бумажник из бардачка и выходит из машины.

– Мороженое, которое делает наш повар, невозможно есть, – зачем-то поясняет она мне, поправляя ремень безопасности. – Замороженный йогурт из супермаркета вкуснее.

Парень, который обрел имя Саша, открывает дверь с ее стороны и молча подает ей целый пакет мороженого. Лучиана по-детски радуется, шурша брикетами и не зная, какое выбрать.

– А ты можешь еще газировки взять? – спрашивает она у парня, кивнув на магазин.

– Обойдешься, – фыркает он, хлопнув дверью, а через десять минут приносит ей несколько пакетов натурального сока.

– Дарья Николаевна, угощайтесь! – Лучиана раскладывает все это между нами, распаковывает сразу два мороженого и откупоривает гранатовый сок.

– Спасибо, я обедала, – любезно отказываюсь я, вспомнив свои студенческие годы. Тоже ковырялась в завтраке, пропускала обед, а потом набрасывалась на все, что под руку попадается.

– Саш, только не гони. И включи кондиционер. Душно.

Я запахиваю плащ, потому что мне совсем не душно, но не стану же я качать свои права в чужой машине.

Уже на въезде в пригород водитель сбавляет скорость и, чуть повернув голову, говорит Лучиане:

– Убери все.

Довольно облизываясь, она собирает недоеденное и недопитое в пакет и запихивает куда-то под сиденье.

– Саш, не забудь убрать, а то мороженое растает, – объясняет девушка, распихивая бумажки и салфетки по карманам своего квадратного пальто.

– Роман Алексеевич против продуктов и обычного супермаркета? – улыбаюсь я.