Камень и пламя - Андрей Земляной

Командир Диких Котов уже бывал в заведении мамаши Рамбон. Сама мамаша — женщина неопределенных лет с длинными волосами, переливающимися всеми цветами радуги, и телом, разрисованным светящимися татуировками, была заслуженной работницей постельного труда, которая смогла вырваться из низовых проституток и скопить достаточно денег на открытие своего ресторанчика. Заведение любили те, кто желал тихо пообщаться с нужными людьми и вкусно поесть, так что публика была довольно спокойной и серьезной.

Контакт, который капитану Гору дали, имел нужную информацию и обещал разузнать, куда делся разыскиваемый Ганзой человек.

Уже началась музыкальная программа, и под негромкую музыку небольшого ансамбля две девушки на сцене занялись любовью, сверкая молодыми телами в свете разноцветных прожекторов.

— Не занято? — Высокий худощавый мужчина в длиннополом сером пиджаке и серебристых штанах вопросительно посмотрел на Гора.

— Ли Хонг? Садитесь, уважаемый. — Гор кивнул. — В компании веселее.

Но не успел стукач открыть рот, как глаза его закатились, а голова с негромким стуком упала на стол.

— Спокойно, капитан, — раздался негромкий голос прямо за спиной. — Этот человек пойдет с нами.

Парни, прикрывавшие встречу своего командира, не успели вскочить с места, как их столик вместе с людьми унесло плотной, словно от взрыва, воздушной волной.

— Лучше не дергаться. — Хмурый черноволосый здоровяк внимательно посмотрел на Гора и качнул головой.

— Проклятые колдуны. — Капитан, который сжал бокал так, что тот треснул, едва не распоров руку наемника, смотрел, как хаторан, взвалив на плечо человека, словно мешок, спокойно вышел из кабака.

— Зачем же так нервничать? — Рядом стоял невзрачный человечек и улыбался. — Надо уважать своих врагов и давать им хотя бы часть того, что они хотят.

В голове капитана забрезжило понимание.

— Так это вы Хонг? — Он рассмеялся. — А кто же был этот?

— Тот, кто расскажет уважаемым магам интересную и поучительную, но, к сожалению, совершенно неправдивую историю одной девочки.

— Готов выслушать нечто менее интересное, но более правдивое. — Все еще улыбающийся капитан кивнул гостю. — Садитесь, уважаемый Хонг.

А группа Слава, спеленавшая подставного человека, вовсе не торопилась уйти. Сымитировав отход, они, устроившись в салоне небольшого автобуса, внимательно дослушали беседу капитана наемников с информатором и, лишь убедившись, что больше ничего интересного не будет, растворились в лабиринтах городских улиц.

Но стартовали корабли наемников и спецназа хаторан одновременно. Предстояло просеять большой кусок пространства в поисках пиратской базы.

На построение перед началом учебного года Ник выскочил последним, едва успев занять свое место в строю. Старшина Нангор медленно шел вдоль строя, проверяя соответствие внешнего вида курсантов уставу, когда его взгляд цепанула какая-то несуразица. Он повел глазами назад и наткнулся на эмблему Патруля на кителе Ника Росса и ярко сверкавший в лучах солнца орден Серебряного Щита.

— Это что еще… — Он уже потянулся, чтобы сорвать с груди нахала Золотого Сокола, когда его руку перехватил курсант и сжал так, что кости старшины, забивавшего кулаком гвоздь-сотку, скрипнули от нагрузки.

— Не вы вешали, не вам срывать, — четко произнес сержант, и при этом глаза его полыхнули такой яростью, что старшина попытался отодвинуться, но смог это сделать лишь тогда, когда его руку отпустили. Но в себя старый вояка пришел быстро.

— Сержант второго класса Росс! Выйти из строя! — И дождавшись, когда Ник покинет строй, произнес: — За нарушение формы одежды и пререкания со старшим по званию назначаю вам трое суток ареста.

— Есть трое суток ареста.

— К дежурному по училищу, шагом марш!

Провожая взглядом курсанта, старшина уже хотел сплюнуть, но усилием воли удержал себя в последний момент. Плац — это святое.

Тяжелые резные двери старинного особняка, в котором располагался штаб училища, открывались с негромким мелодичным скрипом, который, однако, всегда действовал на нервы Нику. Он подошел к стойке дежурного и коротко откозырял.

— Сен капитан-лейтенант. Сержант второго класса курсант Росс направлен старшиной Нангором для отбытия трех суток ареста за нарушение уставной формы одежды и пререкание со старшим по званию.

— Трое суток это мы с легкостью. — Капитан-лейтенант наконец оторвал взгляд от планшета и уперся взглядом в курсанта. — Не, ну ты в самом деле оборзел, гайка ржавая. Тебе что, не говорили, что вешать всякое разное на грудь не положено? Ты бы еще Алмазный крест повесил. Нет, ну ты гляди. И Честь там у него, и Щит Серебряный, и Туманность. Это тебе не значки, салага. Их надо кровью зарабатывать. И почему всего трое суток? Тебе тут вообще вылет с позором рисуется в полный рост. Это же надо. Сержант! — Он повернулся к своему помощнику. — Вызвать конвой. Пусть проводят этого красавчика в холодную, а завтра с утра доложу начальнику, какой ты у меня красивый. Что молчишь? Стыдно? Это правильно. Плохой поступок ты совершил, курсант. Такое у нас не забывается.

Дежурный, просматривавший личное дело курсанта, неожиданно зацепился взглядом за строчку: «…Занесен в списки Патруля, — и метнулся выше абзацем. В качестве командира боевой установки дальнего контроля участвовал в десяти патрульных выходах и четырех рейдах. Представлен к наградам Совета Федерации».

— Что за хрень!

Он спустился взглядом в раздел, где отмечались награды, и на какое-то время завис, пытаясь переварить мозгом то, что было совершенно невозможно.

— Сен, капитан-лейтенант. Конвой прибыл! — Третьекурсник молодцевато откозырял спине дежурного, и, когда тот медленно повернулся, курсант увидел совершенно безумные глаза.

— Какой, на хрен, конвой? Ах, конвой! — Дежурный нехорошо улыбнулся, привстал и посмотрел на двух солдат и сержанта военной полиции. — Старшину Нангора знаете? Бегом его сюда! — И когда полицейские вымелись прочь, задумчиво произнес, ни к кому особенно не обращаясь: — Вот сука!

Через тридцать секунд в холл вбежал Нангор, за которым гуськом торопились конвойники.

— Сен капитан-лейтенант…

— Что же ты, гаденыш, меня подставляешь? — Несмотря на ласковый тон и тихий голос, вид у дежурного офицера был страшен. — Я же из-за тебя, мазутная рожа, чуть парня на кичу не отправил. Я же на него уже представление к увольнению собирался писать, обезьяна ты нестроевая. Уволить курсанта за честно заработанные ордена и медали и за честно полученный знак Патруля моими руками. Ты это собирался сделать? — Нангор стоял не отвечая и хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Тем временем капитан-лейтенант обошел барьер и подошел к старшине, так и замершему по стойке смирно.

— Ты хоть знаешь, что Патруль — подразделение флотской разведки и подчиняется только по своей линии? Да у этого курсанта по большому счету здесь начальства, кроме нашего контрика, вообще нет. Он просто мог послать тебя на хер, и ты бы пошел строевым шагом и с песней. Знаешь почему? Потому что сержант второго класса Патруля это — старшина, мать твою сотым стволом в корму. И я уж не знаю, как будет разруливать эту беду наш Папа, но ты этого не увидишь. И знаешь почему? Потому что будешь сидеть в маленькой комнатке с бетонными стенами и думать, как это тебя угораздило потянуться сорвать орден, который вручил лично командующий Патрулем адмирал Старк. И размышлять ты будешь долго. А по ночам — ходить строевым шагом в скафандре, громко мычать гимн флота и пугать своим видом неокрепшие курсантские сердца на максимально возможную глубину. А днем будешь изображать бабуина, собирающего трюфеля, и демонстрировать собственной задницей, что означает выражение «двести дырок на квадрат». Ты хоть представляешь, что такое нужно было совершить этому пацану, чтобы Старк лично вручил ему Серебряный Щит? А ну-ка? — Дежурный быстрым шагом вернулся к экрану, на котором все еще висело личное дело курсанта, и, пробежав глазами оглавление, нашел нужный документ. — Так. Своими грамотными и профессиональными действиями обеспечил победу патрульного крейсера над тремя пиратскими рейдерами триста сорок пятого проекта и одним четыреста тридцатым. Ох, ни хера себе, это же фактически крейсера. — Офицер ошарашенно поднял взгляд на курсанта. — Сколько?