Ложное соглашение - Ари Мармелл

— Хочешь бросить мне вызов, Виддершинс?

— Нет.

Эврард смотрел то на лицо Виддершинс, то на руку, которой она могла вытащить рапиру, и она ударила его ногой в пах.

Он был дуэлянтом, так что увернулся бы или отбил даже неожиданную атаку, если бы Ольгун не добавил сил, чтобы аристократ «случайно» поскользнулся на опилках пола, отодвигаясь. Он сдавленно вскрикнул, наглость пропала с его лица, и он рухнул кучей, держась за себя.

Вопль Робин сочетался с ее вскриком перед этим, клиенты рассмеялись.

— Ты… — Эврарду было сложно говорить. — Ты…

— Прости, что? — Виддершинс прижала ладонь к уху. — Я тебя не слышу, когда ты говоришь таким высоким голосом.

Может, дело было в насмешках Виддершинс или в смехе толпы, но Эврард собрался. С бледным лицом, кривясь от движений, он медленно встал и выпрямился.

— Если бы ты была благородной крови… — прорычал он, пальцы сами тянулись к рапире.

— То уже умерла бы от отравления лицемерием. Эврард, что ты хочешь?

— Я хочу, — он уже легче дышал, — сообщить тебе о своих намерениях.

— Твоих…

— Как я понял, Гуррерре Маргулис какое-то время пытался оспорить завещание дочери? Особенно часть, где таверна переходила тебе?

Виддершинс нахмурилась.

— Об этом забыли.

— Да, потому что торговля в городе умерла, и лорд Маргулис не мог тратить время и ресурсы на долгую борьбу. Но остается фактом, что «Виддершинс» — не твое настоящее имя, так что завещание не работает.

— Такой меня знала Женевьева, дурак! Десятки людей подтвердят это! Потому Маргулис и не смог продолжить!

— И он будет молчать, если я скажу ему, что завещание было подделано?

Виддершинс словно падала в невидимую дыру, она едва слышала шум зала из-за грохота ее безумного сердца, который точно оглушал всех вокруг. Она могла лишь надеяться, что звучала увереннее, чем ощущала себя, когда сказала:

— Не знаю, о чем ты.

— Конечно, — Эврард склонился, словно хотел шептать, но продолжил обычным тоном. — У меня всюду есть связи, Виддершинс. Я могу раскрыть все твои дела. Женевьева стыдилась бы тебя.

Девушка натянулась, как тетива арбалета, и не было ясно, вытащит она рапиру или бросится на Эврарда с голыми руками (или ударит сапогами), но, как она сдержала подругу до этого, так Робин теперь ответила тем же.

— Шинс, нет!

— Вижу, — продолжил Эврард, Виддершинс сдалась в худых руках подруги, — ты еще не перестала прятаться за друзьями.

— Я не позволю это сделать! — Виддершинс не знала, звучало это как рычание или скуление, она надеялась, что верным был первый вариант.

— Тогда убей меня, — просто сказал Эврард.

— Почему? — Робин отошла, когда Виддершинс перестала бороться. — Боги, что я вам сделала?

— Может, если не поймете, я объясню однажды. Вкратце. Хорошего вечера, дамы и господа. Простите, что помешал, — он бросил горсть монет на стойку, и они покатились, прыгая, по гладкому дереву, звеня, но ни работники, ни клиенты не бросились подбирать их. — Всем по кружке за мой счет, чтобы отплатить за неудобство, — Эврард насмешливо поклонился, пошел к двери, и его пальто хлопало, добавляя драматизма.

— Все хорошо, — тон Виддершинс не вязался с ее словами, но клиенты не спешили возражать. — Все в порядке. Прошу, вернитесь к своему отдыху, — она застыла в центре комнаты и смотрела в пустоту.

— Шинс?

— Хм?

Робин была бледнее обычного, возникла между Виддершинс и пустотой, в которую она смотрела.

— Он может так сделать? Забрать «Дерзкую ведьму»?

— Н-не знаю, Робин. У него нет доказательств, что завещание — подделка, но одних обвинений хватит, чтобы отец Жен оживился. Он может усложнить нам жизнь.

— Точно, — Робин выдавила жалкую улыбку. — Ведь до этого все шло гладко, — она моргнула, когда Виддершинс резко развернулась. — Куда ты?

— Я пойду за этой… змеей! Он так много обо мне знает? Хорошо! Я отвечу тем же!

Она ушла, не дав Робин даже решить, возмущаться ей или поддерживать ее.

* * *

— Вот она!

Белка проследил за указывающим пальцем друга и увидел Виддершинс, только вырвавшуюся за дверь почти бегом. Белка застыл. Она быстро, но уверенно огляделась, словно что-то искала, и направилась уже медленнее по главной улице торгового района. Она быстро слилась с толпой, пропадая порой в тени между фонарей. (А она даже не была в своем черно-сером костюме для таких дел.) Она не думала, что ее заметят.

Она искала что-то впереди и не скрывалась от тех, кто мог следовать за ней. Особенно, от тех, кто знал те же уловки.

— Хорошо, ребята, — напряженно улыбнулся Симон. — Посмотрим, что задумала этой ночью наша девочка?

Они, как и Виддершинс перед ними, пропали в толпе, преследуя добычу, не знающую о них.

Виддершинс сгорала от гнева, решимости и, да, хоть она не признала бы, страха, что не сразу Ольгун смог пробиться через крики ее эмоций и привлечь ее внимание.

— Что? Нет! — она мрачно посмотрела на ближайшего прохожего, который пялился на нее, а потом продолжила тише. — Нет, я не считаю эту идею глупой. Я думаю, что это лучшая идея за всю историю идей!

Ответ мог вызвать головокружение, она быстро бежала сквозь редеющую толпу — многие спешили домой, если были на улице так поздно вечером — и миновала два квартала.

— Мне плевать, если для тебя это плохая идея! Не ты же вот-вот потеряешь старания всей жизни лучшей подруги? Да что ты знаешь…

Виддершинс застонала и споткнулась, чуть не врезалась в потертое и бесцветное дерево стены. Она не помнила, когда еще ответ Ольгуна был таким сильным, так захлестывал. Ее желудок сжался от стыда, что напомнило ей случаи, когда она сильно расстраивала Александра.

— Ты… Ольгун, прости. Я знаю, что ты потерял. Я не имела права так говорить. Простишь меня?

Согласие было сначала неохотным, но стало все сильнее, хоть оно покалывало от гнева и тревоги.

— Но ты меня так не потеряешь. Нет, я не знаю, кто он, но мы с тобой? Мы со всем справимся, да?

Она побежала, пытаясь не упустить Эврарда из виду, и хоть Ольгун все еще был недоволен, она ощущала, что он больше не хотел спорить.

Улица из грязной тропы постепенно превратилась в брусчатку с порой встречающимися колдобинами — но и они пропали, Эврард двигался, а с ним и Виддершинс, к богатым районам Давиллона. Сомнения воровки в благородстве гостя (по крови и роду, если не в поведении) быстро пропали.

Кем он был? И откуда такая ненависть к ней?