Ненужные - Александр Варго

– Еще немного. И мы придем, – пообещала Марина, стараясь вложить в свой голос уверенность.

Где-то вдали моргнули ярко-желтые «глаза» – им навстречу двигалась машина.

Марина размышляла буквально секунду. Набрав в легкие воздуха, она торопливо вышла прямо на середину трассы, замахав руками.

Автомобиль остановился, и девочка почувствовала, как внутри затеплилась надежда. Словно сквозь эту невыносимо холодную бушующую метель проклюнулся теплый лучик солнца, пытаясь обогреть ее и сестру.

Она метнулась к автомобилю.

Стекло со стороны водителя опустилось, и на нее глянуло одутловатое лицо со всколоченными волосами.

– Здравствуйте, – проговорила Марина. Водитель даже не кивнул в ответ. Набравшись смелости, девочка вновь заговорила:

– Мы с сестрой заблудились. Вы не могли бы нас довести до дома? Пожалуйста.

Сзади подошла Саша, пугливо выглядывая из-за спины сестры.

Водитель продолжал молчать, ощупывая фигуру Марины с какой-то жадной плотоядностью. Девочка щурилась, не видя этого взгляда.

– Я очень прошу вас, – снова начала Марина, но мужчина ее перебил:

– Сколько тебе лет?

Голос у него был хриплым и простуженным.

– Четырнадцать, – тихо ответила оробевшая девочка, и он переспросил, не расслышав.

Марина повторила.

Саша схватилась за ее руку, крепко сжав.

– Что же вы ходите в такое позднее время по дороге? А вдруг собьет кто-то? – спросил водитель.

– Мы потерялись, – пискнула из-за спины Саша, и Марина легонько толкнула ее, мол, не влезай в разговор!

– Где вы живете? – задал вопрос мужчина, и Марина назвала адрес.

«Он какой-то странный», – промелькнула у нее мысль, и девочка ощутила легкий укол тревоги.

– Садитесь, – скомандовал водитель, и ноги сами понесли Марину к задней двери.

«Все будет в порядке. Нас же двое», – успокоила себя Марина, забираясь в салон. Сопя, за ней следом торопливо влезла Саша. Марина захлопнула дверь, и машина начала разворачиваться.

– Марина, – шепотом заговорила Саша, морща холодный носик-пуговку. – А почему тут так плохо пахнет?

– Тише ты, – так же тихо одернула Марина сестру, но водитель все равно услышал и ухмыльнулся:

– Не нравится – могу высадить. Ждите лимузин, где пахнет французскими духами.

– Все нормально, – тихо произнесла Марина, про себя думая, что точно так же иногда пахнет от дяди Паши, особенно после того, как он выпьет.

– А деньги у вас есть? – полюбопытствовал водитель.

Сердце Марины заколотилось, как трепыхавшаяся в клетке птица.

«Вот оно. Сейчас он узнает, что у нас почти ничего нет, и высадит обратно на мороз», – обреченно подумала она. Вслух же девочка произнесла:

– У нас только тридцать четыре рубля. Нам не хватило на автобус.

– Это очень мало, – качнул головой водитель. – Ну да ладно. Люди ведь должны, типа, помогать друг другу, так?

– Так, – вместо Марины ответила Саша, и водитель хрипло рассмеялся.

– Ну, и отлично. Я ехал по делам, и сейчас на минутку мы заедем ко мне. А потом я отвезу вас домой. Хорошо?

«Нет!» – хотела крикнуть Марина, но какая-то неизведанная сила растворила этот крик в глотке, словно кипяток кусочек сахара. В зеркало заднего вида виднелось багровое, в оспинах лицо водителя, но Марина могла разглядеть лишь расплывчатое пятно.

– Кстати, я где-то видел вас, – неожиданно сказал он. – Тебя не Юлей случайно зовут?

– Нет. Я Марина, а это моя сестра Саша, – ответила девочка, и мужчина понятливо кивнул.

Этот человек вызывал у Марины какую-то странную неприязнь, и она из последних сил убеждала себя, что это все пустяки и ничего страшного не случится. Просто они с Сашей сильно устали и вымотались на холоде.

Старая «Нива», меся шипованной резиной слякотную жижу, медленно катила по пустынной дороге, все дальше и дальше удаляясь от развилки.

* * *

Борис с возрастающим беспокойством посмотрел в окно. Небо потемнело с пугающей быстротой, словно невидимый великан накрыл город обсидиановым куполом, внутри которого свирепствовал снежный вихрь. Он перевел взор на часы. Почти восемь.

– Черт бы побрал эту вторую смену в школах, – не выдержал он. – Кто придумал эту систему? Где же Марина с Сашей?! Дети вынуждены возвращаться домой в такую темень!

«Все дети уже наверняка дома», – шевельнулось у него в мозгу, и ему стало не по себе.

– Мария, у вас есть какие-то контакты родителей, с кем учатся девочки? – обратилась Елена Сергеевна к хозяйке, но та помотала головой.

– А телефон учительницы?

Мария развела руками:

– У меня мобильник на днях украли. Симку не получилось восстановить, а новые номера я не успела сохранить… Да и зачем мне телефон каких-то учительниц? Мы же знали, что вы вот-вот детей заберете…

Это звучало резонным аргументом, но Борис все равно неосознанно сжал кулаки. Шел четвертый час их пребывания в этой загаженной халупе, и его мутило от прогорклого запаха несвежей пищи. Мужчину начинало бесить все – начиная от дохлых мух, засохшие трупики которых валялись в межстворчатом пространстве окон, заканчивая смертельно надоевшим одноруким алкашом, который в настоящий момент вдупель пьяный дрых на диване. Раскатистый храп Павла Егоровича навевал воспоминания о тракторе, работающем на холостом ходу.

Даже Дима, увлеченно играющий с покалеченными солдатиками (почти у всех фигурок отсутствовало оружие либо какая-то конечность), начал потихоньку раздражать его, и это немного напугало Бориса. Особого интереса мальчик к ним не проявлял и вел себя так, словно ни его, ни Елены в доме не было.

Борис посмотрел на жену.

Она сидела мрачнее тучи, и, судя по ее лицу, единственным ее желанием было как можно скорее убраться отсюда.

– Может, обратиться в полицию? – нерешительно предложил Борис.

Мария посмотрела на него как на шизофреника, изо всех сил пытавшегося освободиться от смирительной рубашки.

– Да вы чего? Какая полиция? До ближайшего участка пятнадцать километров, вы в такой пурге не найдете ничего! И потом, говорят, у начальника день рождения сегодня, так вы там ни одного трезвого не найдете…

Борис с Еленой переглянулись.

– У меня такое ощущение, что мы в параллельном мире, – пробормотал Борис. – Прямо какой-то беспредел.

Мария равнодушно пожала плечами. От Бориса не ускользнуло, что она уже не особо-то скрывает свою неприязнь по поводу их нахождения здесь.

«Берите своего голозадого засранца и валите прочь из моего дома», – красноречиво говорили ее глаза.