Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Мы стали обсуждать, когда именно президенту выступить с речью, если будет решено изменить стратегию и усилить наш контингент. Буш сказал, что подождет, пока я не вступлю в должность, не съезжу в Ирак в качестве министра обороны и не вернусь со свежими рекомендациями. Я возразил: нельзя допускать, чтобы ход событий определял дату выступления. Если президент не готов, то лучше повременить. «Тактическая пауза выгоднее стратегической ошибки», – подытожил я.

Тринадцатого декабря президент прибыл в Пентагон на встречу с Объединенным комитетом начальников штабов. Встреча состоялась в конференц-зале министерства – так называемом «Танке». На ней также присутствовали вице-президент, Дон Рамсфелд и я. Поскольку формально Рамсфелд еще оставался на своем посту, именно он говорил от лица министерства, а я в основном молчал. Однако эта встреча дала мне отличную возможность выяснить настроения основных игроков и оценить, как президент проводит рабочие совещания. Кроме того, мне представился шанс понаблюдать за штабистами и их взаимодействием с Бушем и Чейни. Президент озвучил идею усиления нашего контингента в Ираке. Все начальники штабов принялись его переубеждать, не только ставя под сомнение эффективность этого шага, но и ссылаясь на «негативное впечатление», которое данный шаг произведет на армию в целом. Дескать, в этом случае не избежать «подрыва боевого духа» вследствие многократных передислокаций и длительной разлуки военнослужащих с семьями – ведь усиление контингента неминуемо повлечет за собой увеличение продолжительности сроков службы в Ираке.

Я был поражен до глубины души очевидной оторванностью штабистов от реалий войны, их сосредоточенностью на теории и упованием на стечение обстоятельств. Никто – никто! – не упомянул о жизненной необходимости для нас одержать победу в Ираке. Так впервые я лицом к лицу столкнулся с важнейшей проблемой, которую мне предстояло решать все годы на посту министра обороны, – наши военные руководители уделяли катастрофически мало внимания зарубежным кампаниям. Буш выслушал штабистов, ни разу не прервав, но потом негромко заметил: «Самый надежный способ потерять все – это проиграть в Ираке». В дальнейшем мне пришлось разбираться со всеми вопросами, которые поднимали начальники штабов, но с президентом я был согласен полностью.

Не могу не вспомнить электронное письмо, которое я получил приблизительно год назад, – от бывшего студента Техасского университета, ушедшего служить в Ирак. Он писал, что, конечно, он и его приятели хотят вернуться домой, но не прежде, чем задача будет выполнена и они убедятся, что их друзья погибли не напрасно. На мой взгляд, этот молодой офицер тоже согласился бы с президентом.

У нас с Хэдли 16 декабря состоялся долгий телефонный разговор в рамках подготовки к моей поездке в Ирак. Стив сообщил, что перед президентом я отчитаюсь о поездке 23 декабря, а затем все, кто отвечает за национальную безопасность, соберутся 28 декабря на ранчо в Кроуфорде, чтобы принять итоговое решение. Он подробно изложил мне предполагаемую повестку дня совещания в Кроуфорде – усиление контингента и стратегия для Багдада. Достаточно ли у Кейси ресурсов, чтобы обеспечить безопасность иракцев в Багдаде? Понимает ли генерал, что увеличение численности войск есть «способ выиграть время и пространство для маневра в ожидании, пока укрепится иракское правительство?» Возможно ли усилить одновременно контингенты в провинции Анбар – где суннитские шейхи понемногу рвут отношения с «Аль-Каидой» и повстанцами из-за их бессмысленной жестокости – и в Багдаде? Или же нам придется оставить Анбар подразделениям спецназа и суннитским племенам, готовым с нами сотрудничать? Как точнее описать саму новую стратегию – это повышение безопасности, обучение или то и другое? Если мы намерены координировать свои действия с иракцами, означает ли это сокращение численности американских войск, принимающих фактическое участие в боестолкновениях?

Девятнадцатого декабря, на следующий день после приведения к присяге, я встретился с Дэвидом Петрэусом[16]. Мне требовалось мнение старшего военного аналитика – специалиста по антипартизанской войне. Также я хотел поближе познакомиться с главным кандидатом на место Джорджа Кейси. Я спросил Петрэуса, на что обращать внимание в Ираке и какие вопросы задавать. По сути, ответил он, вопрос всего один – что для нас приоритетнее: обеспечение безопасности иракского мирного населения или передача этой ответственности иракским вооруженным силам. Вероятно, второго мы не сумеем осуществить, пока не справимся с первым.

Несколько часов спустя я отправился в свою первую командировку в Ирак в должности министра обороны. Меня сопровождали Пит Пэйс и Эрик Эдельман, заместитель министра по политическим вопросам. Эта командировка кардинально отличалась от моей поездки в Ирак в качестве члена исследовательской группы. Из соображений безопасности мне выделили транспортный борт, но внутри оказался своего рода просторный трейлер, весьма комфортабельный и получивший в Пентагоне прозвище «Серебряная пуля». Меня ожидала персональная каюта с письменным столом и раскладным диваном. Ванная была настолько крохотной, что ею невозможно было пользоваться при закрытой двери. Еще в трейлере имелось что-то вроде приемной, со столом и креслом для секретаря, а также с маленьким холодильником, в третьей секции можно было усадить еще двух-трех человек. Тесноватое помещение для двенадцатичасового перелета, но с ним не шли ни в какое сравнение сиденья в грузовом отсеке, да и со звукоизоляцией в трейлере обстояло значительно лучше. Хотя… Иллюминаторов или окон в трейлере не было, поэтому сам себе я напоминал посылку, доставляемую «Федэксом»[17]через полмира.

По прибытии в Багдад, где меня встречали генералы Абизаид и Кейси, нас вертолетами перебросили в Кэмп-Виктори, огромный военный лагерь, включавший в том числе дворец аль-Фав, где размещалась штаб-квартира оперативного командования, и Объединенное бюро посетителей (ОБП). Гостиница ОБП занимала очередной саддамовский дворец, богато украшенный в стиле, который я называю «раннедиктаторским»: громоздкая тяжеловесная мебель и обилие сусального золота. Моя спальня размером была приблизительно с баскетбольную площадку и могла похвастаться грандиозной люстрой. Ванная изобиловала орнаментом, зато сантехники в ней было в обрез. С тех пор я останавливался в ОБП неоднократно и могу сказать, что после передачи управления комплексом Национальной гвардии условия проживания существенно улучшились. Тем не менее относительная «плюшевость» обстановки всякий раз меня коробила – ведь я знал, в каких условиях размещаются наши солдаты и офицеры. Больше не буду на этом останавливаться, скажу лишь, что у меня и моих сотрудников причин жаловаться не возникало – никогда.