Отпуск военного режима - Кларисса Рис

— Когда? — крикнула я в удаляющуюся спину.

— Только что, — и блондин скрылся за дверьми лифта.

Сердце как бешеное колотилось в районе горла. Появление помощника Алексис выбило меня из колеи. Я могла ждать чего угодно, но точно не такого, Глеб не мог передать тупую записку и пропасть с горизонта. Затравленным взглядом я посмотрела на белый клочок бумаги, сжатый в руке.

«Анастасия, прости, но меня слишком сильно заинтересовало предложение Алексис. Завтра я вернусь в номер, но вот о возвращении в Москву я еще подумаю. Не стоит упоминать, что во Франции меня смогут оценить по достоинству».

Нам слишком сильно нравилось издеваться друг над другом, чтобы все в одно мгновение прекратилось. Глеб ни за что в жизни не бросил бы собственное детище. Да и война со мной была его неким якорем. Наше стремление доказать кто лучше имело поистине грандиозные масштабы.

А из этого следовал только один вывод — эта записка — бред сивой кобылы. Скорее всего, при помощи такого подлого метода Алексис хотела рассорить нас окончательно. О наших отношениях не знал только глухой.

Прикрытие стало навязчивой идеей для облезлой французской стервы. Украсть моего напарника не позволю никому! Он только мой! Был, есть и будет таковым.

Допив вино одним махом, я пошла подбирать нам костюмы. Она хочет войны, так она ее получит! Надо будет — и первым же письмом об этом узнает отец! А от такой поддержки я не откажусь.

Моего Глеба эта барби недоделанная не получит! Загребущие ручки я ей лично выдерну и запихну в одно место…

Два идеально отглаженных костюма висели на вешалках и мирно ждали своего часа. Я же, напротив, нервными шагами мерила комнату. Парень не спешил появляться в нашем гостиничном номере, и это уже не просто напрягало, это откровенно бесило, до чертиков и черных точек перед глазами.

Хотелось сорваться с места и пойти устроить грандиозные разборки, с битьем посуды, лиц и вырывания ненужных волос. Но от столь поспешных и радикальных действий меня останавливала парочка весомых факторов.

Во-первых, неизвестно, была ли записка настоящей. Именно этот факт и останавливал меня сильнее всего. Планов брюнетки на Глеба я не знала и знать не могла. Но стойкая уверенность в характере и методах оной придавали мне ясности ума и холодной расчетливости.

Во-вторых, не знала я и планов дорогого напарника, все это представление с запиской могло быть одним сплошным обманом, что разыгрывался для одного единственного зрителя. И мое появление могло разрушить эфемерный карточный домик, воздвигнутый перед Алексис.

В-третьих, я понятия не имела, куда именно мне стоит бежать. Я не интересовалась, где поселилась эта французская змеюка, да и, что душой кривить, мне было откровенно плевать, где она остановилась.

В-четвертых, вылезла с большим опозданием собственная гордость, которая тихо так и ласково нашептывала послать этого ирода проклятого к его французской кукле и вон пойти найти себе нормального мужика, коих здесь навалом.

В-пятых, отец бы не погладил по головке, закати я сейчас скандал, о котором непременно узнает вся выставка в течение часа. И гореть тогда моей попе от ремня, которым Станислав непременно меня наградит за такую глупость.

В-шестых, третий бокал вина был лишний, да и бессонная ночь брали свое, и я фактически спала с открытыми глазами, медленно переваривая внутри гнев и сомнения.

В-седьмых я не придумала, но этот пункт обязательно должен был быть, иначе получалось некрасивое число шесть, которое я ненавидела всеми фибрами души.

От размышлений и мысленного диалога с самой собой меня отвлек щелчок входной двери. Вся дремота мгновенна слетела с меня, и я выпрямилась в кресле.

Глеб мягкими кошачьими движениями входил в комнату, но при виде ждущей меня вся его осторожность пропала. Резким движением меня фактически выдернули из кресла, прижимая к напряженному телу.

Поцелуй оказался на удивление мягким, от него мгновенно закружилась голова. Не контролируя собственное тело, прижимаюсь еще сильнее к мужской груди и остервенело путаю пальцы в темных волосах. Жар медленно разливается по всему телу, бушующей волной накрывая с головой.

Парень медленно отстраняется от меня, и я вижу его глаза цвета темного серебра, которые словно прожигали насквозь, и я плавилась под их бесстыжим взглядом.

— Записка? — просипела я в стальных объятиях этого несносного парня.

— Надеюсь, догадалась, — в моих волосах запутались сильные пальцы.

— Не поверишь, — прижавшись щекой к его груди, услышала бешеный ритм сердца, — но первое желание было разнести этот номер, вторым догнать и придушить голыми руками Алана.

— А после? — ехидно спросил Глеб.

— Включился мозг, — в тон ему проворковала нежным шепотом, — и я пошла гладить костюмы.

— Неплохое сочетание, — кивнул брюнет, — мне в душ надо, а то, похоже, я насквозь провонял этими духами.

— Тебе кажется, — но объятия уже распались.

— Неважно, — отмахнулся он, скрываясь в ванной.

— Боже, дай мне сил, — подняла глаза к потолку, ища на нем хоть какой-то ответ на свои мучительные мысли.

Но потолок ответил мне полным равнодушием, а тишина комнаты — звуком льющейся в душевой воды. Злость вновь подняла голову в груди, требуя немедленной мести, и желательно кровавой. К счастью, мои тараканы в голове дружно встали на отстаивания мнения, что месть подается холодной, и еще не время.

Я сделала несколько медленных глубоких вдохов, полностью расслабляясь и подчиняя мысли трезвому и здравому расчету. Еще не время, но она поплатиться за это, или я буду не я!

Прикусив губу, задумчиво раскатывала по ноге белоснежный чулок, и, погрузившись в собственные мысли о сладкой мести, пропустила момент, когда в ванной выключилась вода.

— Хороший вид, — на губах обнаженного парня застыла улыбка.

— Прости, — я потянулась за персиковой блузкой, — но сегодня мы не успеем даже мнениями поделиться, не говоря уж о чем-то большем.

— Может, ну ее, — он медленно, словно проверяя мои нервы на прочность, провел по стволу, — выставку. До ужина у нас полно времени.

— Глеб, — протянула так нежно, — я понимаю, что это еще тот цирк, но будь добр собрать свою жопу в кротчайшие сроки. Неизвестно, кого и когда мы можем привлечь к сотрудничеству. Особенно сейчас, когда мы заключили контракт с Юн Ми Тори. Это флаг для все остальных, и к нам начнут активно присматриваться и приглядываться, разбирая под микроскопом деятельность нашей фирмы.

— Хорошо, — примирительно поднял он руки.

— А что там с ужином не так? — пиджак сел как влитой.

— У нас запланирован ужин с Алексис и этим ее белобрысым недоразумением, — не утруждая себя бельем, Глеб уже застегнул брюки.