Всеобщая история религий мира - Вольдемар Карамазов

Миниатюра из «Калилы и Димны» (Сирия)

Далее рассмотрим в отдельности религиозные системы Сирии, Финикии и Хеттского царства.

Центром расселения одной группы семитических племен в IV – III тыс. до н. э. была Сирия. Отсюда они распространились по всему Аравийскому полуострову, Восточному Средиземноморью и Месопотамии. Есть основания предполагать, что в связи с постоянным движением племен по территории Сирии и частыми войнами развитие общества здесь по сравнению с Египтом и Южным Междуречьем несколько замедлилось. Это не могло не сказаться и на формировании сирийской религии. Ее историческое развитие проходило под влиянием разнообразных факторов.

Помимо местных религиозных представлений важное значение, как уже отмечалось, имели чужеземные культы. Так, взаимодействие вавилонской и сирийской культуры началось уже в очень ранний период, о чем свидетельствует история Вавилонии. Отношения с Египтом у Сирии также были установлены довольно рано. Древнейшие свидетельства об этом относятся к XVI в. до н. э.

В конце II тыс. до н. э. в Центральной Сирии возвысился город Дамаск, расположенный на пересечении нескольких караванных путей. Его подъем был связан не только с выгодным географическим положением, но и с переселением из Аравии семитических племен арамеев. Постепенно они почти полностью ассимилировали местное население, а арамейский язык получил широкое распространение во многих государствах Передней Азии и даже стал применяться в официальных документах. Возвышение Дамаска привело к кратковременному объединению под его властью всего Восточного Средиземноморья, исключая небольшую полосу на самом побережье. Но подъем оказался недолгим, и уже в конце IX в. до н. э. Дамаск был захвачен и опустошен войсками ассирийского царя. Оправиться от разгрома окончательно город так и не смог. Попытка создать централизованное государство в Сирии не увенчалась успехом.

Жертвоприношение. Фрагмент стенной росписи во дворце царя Зимрилижа в Мари. XVIII в. до н. э.

Высочайшим божеством сирийцев являлся бог Хадад. В источниках его называли «высшим богом», или «царем богов». На одном арамейском цилиндре он изображен в зубчатой короне, с длинной бородой, распущенными волосами и с громовой палицей в руках, что вполне соответствует его свойствам как бога войны и бури. На другом арамейском памятнике, посвященном Хададу, он представлен в царском головном уборе с рогами. Нет никакого сомнения, что ассирийцы считали ею богом грозы и отождествляли со своим богом грозы Рамманом. На это отождествление мы находим указание также в надписях царского архива Тель-эль-Амарны.

Но наряду с богом Хададом, которого ассирийцы отождествили с Рамманом[1], последний являлся вполне самостоятельным арамейским божеством. Библейские свидетельства также называют его сирийским богом, который имел свой храм в Дамаске.

Арамейские надписи кроме Хадада упоминают еще одно имя бога – Эль. Очень важно то обстоятельство, что здесь в первый раз Эль является семитским богом, а не просто общим обозначением божества. Поэтому все арамейские собственные имена, в состав которых входит слово «эль», следует относить к этому божеству[2].

Кальат-Семан. Нартекс южной базилики. V в.

Чрезвычайно интересно приведенное на ассирийско-арамейском наречии название Сассарпель, или Сарсарпель, что значит: «Эль – царь царей». Форма имени сирийской Иштар Астарты (Ашторет) встречается только в имени Атар'оцех («Атар дает силу») одной арамейской надписи из Куюнджика. Вообще же сирийская Астарта известна под сложным именем Атаргапшс («Атар – мать Ате»). Лукиан описывает подробно происхождение имени Атаргапшс из соединения двух имен Атар и Аттиса. Тут были объединены два культа, Астарты и Адониса, о чем также сообщает и Лукиан по поводу храма Астарты в Библе (на территории современного Ливана), которую традиционно связывают с культурой финикийцев.

В III – I тыс. до н. э. финикийцы занимали узкую полосу на востоке средиземноморского побережья. Время переселения финикийских племен в Восточное Средиземноморье, так же как и их происхождение, все еще точно не установлено. Довольно рано у них возникли крупные торговые города: Тир, Сидон, Берит, Библ и другие. Каждый из этих городов был центром отдельного финикийского племени. Из этих независимых друг от друга и самостоятельных городов-государств то одно, то другое выдвигалось на первый план, пока наконец ведущая роль не перешла к Тиру.

Первые сведения о финикийцах были получены в ходе археологических раскопок в Палестине и Ливане и затем существенно расширены благодаря изучению табличек из архива Тель-эль-Амарны. Не менее значительны материалы, полученные в ходе изучения литературных источников и административных документов из Угарита (современная Рас-Шамра).

Несмотря на воздействие египетской, вавилонской и греческой культуры, а также на свойственное торговому народу стремление заимствовать знания от чужеземных народов и на способность его в чужих странах приспосабливаться к местным порядкам, религия финикийцев сохранилась в более чистом виде, нежели религия сирийцев. Хотя финикийцы, как и арамейцы, никогда не имели национального единства, но они все-таки, вопреки чужеземному влиянию, сумели сохранить собственные религиозные формы. Впрочем, многие божества, почитавшиеся финикийцами, например Дагон, Анат или Решеф, были заимствованы у других народов. Постоянные сношения с чужестранцами и многочисленность финикийских торговых пунктов в других государствах объясняют, почему синкретизм в период упадка проник к ним легче, чем к другим народам.

Верования той части Ханаана, население которой составляли аморейцы, отражали и систему племенных предпочтений. Бог-покровитель племени прежде всего считался хранителем социальных ценностей, точно так же происходило и в иудаизме, где социальная основа религии установилась еще тогда, когда иудеи находились на племенной стадии развития. Важно отметить, что данная особенность была представлена в верованиях ханаанцев еще до появления там иудеев, хотя мы и не можем этого утверждать с абсолютной точностью.

В текстах из города Саккара отражена совершенно иная ситуация. В отличие от более ранних письменных памятников, в которых упоминается о наличии нескольких вождей у одного племени, они показывают, что каждая община имела только одного предводителя. Это почти наверняка свидетельствует о политической консолидации и переходе ханаанцев к оседлому укладу.