Воронихи - Кэсс Морган

– Она сказала мне, что не хочет становиться кандидаткой, – сказала Скарлетт, опередив всех остальных. – Зачем обсуждать тех, кому мы вовсе не нужны?

– Что, она прямо так и сказала, что мы ей не нравимся? – выгнула идеальную бровь Мэй. Стрижка каре, которой она щеголяла на вечеринке, сегодня сменилась сиреневыми волосами до талии.

Скарлетт отмахнулась:

– Нет, она сказала, что не годится для студенческих союзов, и, кстати, в этом совершенно права. Зачем тратить на нее приглашение?

Далия прищурилась.

– Обычно ты за то, чтобы пригласить как можно больше народу, – сказала она Скарлетт. – Помнишь, что ты утверждала в прошлом году? «Мы никогда не узнаем, насколько могущественна девушка, пока не испытаем ее»?

Далия была права. Именно эти слова всегда говорила Минни.

Вперед подалась Тиффани:

– Я согласна со Скарлетт. – Скарлетт одарила лучшую подругу быстрой благодарной улыбкой. – К тому же, что нам вообще известно об этой девушке? – И она жестом указала на почти пустую страницу в книге Каппы, где значилось:

«Мать: неизвестна.

Отец: неизвестен.

Прошлое: неизвестно».

– Она часто переезжала, – сказала Далия. – В четырех школах Невады мы обнаружили записи о том, что Деверо недавно там училась, но ни в одну из них она не ходила дольше четырех месяцев. А до этого была на домашнем обучении в маленьком приграничном городке в Северной Калифорнии…

– Я считаю, у нее есть потенциал, – заявила Мэй. – Она пока что даже не знает о том, что ведьма. Мне было бы интересно посмотреть, на что она способна.

– Скарлетт, – посмотрела на нее Далия, – решать тебе.

Скарлетт удивленно моргнула. Как правило, подобные вердикты были за президентом. Но ей был понятен ход мыслей Далии, которая имела в виду примерно следующее: «Если на будущий год ты намерена руководить Каппой, то должна научиться решать за всех, а не только за себя». Скарлетт испустила долгий глубокий вздох и кивнула:

– Ты права, Мэй. Надо дать ей шанс.

Мэй одарила ее быстрой улыбкой, Этта тоже заулыбалась, но сама Скарлетт, вновь заставляя свое перышко почернеть, сидела с непроницаемым лицом. Да, она решила проявить благородство, но из этого вовсе не следует, что собственное решение ей нравится.

Они провели голосование по остальным кандидаткам, решив допустить всех их к испытаниям: Ариану Руис и Бейли Каплан (обе тоже не знали, что они – ведьмы), двух близняшек и еще нескольких девушек, чьи бенгальские огни не столько вспыхнули, сколько слабо искрили на вечеринке. Скарлетт сомневалась, что последние смогут пройти первоначальный обряд.

Когда они закончили, Далия откашлялась и проговорила.

– Леди, прежде чем вы разойдетесь, я должна еще кое-что сделать. – Скарлетт выпрямилась и взволнованно улыбнулась Тиффани. – Мэй. Скарлетт. Тиффани, – Далия по очереди посмотрела на каждую из трех названных девушек, – вы втроем – сильнейшие из моих ведьм-третьекурсниц.

«Мы единственные здесь ведьмы-третьекурсницы, а все из-за трагедии, которая случилась в первый год нашей учебы», – подумала Скарлетт, но потом отогнала эту мысль.

– Чтобы гарантировать, что в этом году нам удастся набрать замечательных новых сестер, я дам каждой из вас особое задание. То, как вы с ними справитесь, поможет нам сформировать новую верхушку сестринства.

«Ты имеешь в виду, поможет тебе решить, кто займет место президента», – добавила про себя Скарлетт, не сводя глаз с Далии. Она должна стать следующей во что бы то ни стало.

– Тиффани, я назначаю тебя ответственной за общественные мероприятия. Ты будешь их организовывать и координировать действия сестер.

Тиффани охотно кивнула:

– Сделаю все, что в моих силах.

– Мэй, ты станешь нашим представителем в совете братств и сестринств. Будешь поддерживать связь с другими студенческими организациями в кампусе и с нашими выпускницами.

Скарлетт подумала, что тут подруге не позавидуешь. Ей предстояло иметь дело с властными женщинами вроде матери самой Скарлетт, у которых было твердое мнение насчет того, как нужно управлять Вестерли в целом и Каппой в частности. Она сочувственно покосилась на Мэй, и та храбро улыбнулась в ответ.

– Скарлетт.

Она выпрямилась.

– Ты будешь вице-президентом. Твоя задача – разработать групповые испытания Адской недели[6], отобрать пополнение для ковена и обучить новичков базовым заклинаниям. Вторая часть задачи не только на Адскую неделю, конечно. После того как мы выберем новых сестер, ты будешь работать с ними весь год.

Вот оно! Скарлетт склонила голову, чтобы скрыть широкую улыбку, которая неожиданно для нее самой появилась на лице. Краем глаза она заметила, как дрогнула улыбка Мэй. Скарлетт получила самое важное назначение, и об этом знали все.

– Я тебя не подведу, – сказала она.

– Знаю, что не подведешь, – кивнула Далия. – Помните, сестры, Адская неделя и вообще весь процесс посвящения не для того, чтобы мучить новичков и устраивать им «прописку». Мы должны отобрать девушек, способных продолжить наше дело. Таких же целеустремленных, талантливых, энергичных, умных и могущественных, как мы. Настоящих Вороних. – Она решительно захлопнула свою книгу и взмахом руки разрушила отвлекающие чары.

Каппам снова стало слышно, что происходит вокруг, и Скарлетт с Тиффани поднялись на ноги.

– Готова посоревноваться, сестренка? – спросила Тиффани.

– Еще как! – отозвалась та и взяла подругу под руку.

Тиффани широко улыбнулась, когда в голове у Скарлетт зазвучал ее голос: «И пусть победит лучшая ведьма».

Впервые за долгие годы Виви проснулась с улыбкой. Золотой солнечный луч пробивался в прореху между занавесками, которые она забыла как следует задернуть, но у нее не было против этого возражений. Амбровое дерево за окном наполняло комнату ароматом свежести, а вдали, на башне с часами, звонил колокол.

Учеба начиналась только завтра, до первых ознакомительных занятий оставалось не меньше часа. Виви повернулась на бок и глубже зарылась в подушку, вспоминая события вчерашнего вечера. Музыку. Танец. Бенгальские огни. Первая в жизни вечеринка оказалась не просто удачной – она стала воплощением мечты. Веки Виви отяжелели, и она начала было опять погружаться в сон, когда ее внимание вдруг привлек лавандовый конверт, лежавший на тумбочке, где больше ничего не было. Сонно моргая, она потянулась, взяла его и снова рухнула на подушку. Конверт оказался удивительно тяжелым – на его лицевой стороне от руки было написано ее имя, на обратной имелась странная восковая печать в виде перевернутой звезды. Больше никаких опознавательных знаков.