Капитан-лейтенант Баранов - Владимир Шигин

Вскоре Баранов действительно заставил о себе говорить, как о весьма решительном человеке, готовом во имя успеха дела переступать через закон. Это особенно ярко проявилось в неурожайное и холерное время 1891–1892 годов, когда только благодаря решительным и жёстким действиям Баранова удалось погасить эпидемию и спасти тысячи людей от голодной смерти. За одно это Баранов уже засуживает памяти потомков…

О «барановских временах» в Нижнем ходило много рассказов и анекдотов. Да и сам губернатор старался запечатлеть свои действия в прессе. Нижегородские газеты нашли в лице Баранова своего покровителя. Сам прекрасный публицист, Баранов как никто другой понимал важность и силу печатного слова. Именно в его бытность в Нижнем Новгороде была открыта отлично оборудованная типография. Издатели местных газет «Новое время», «Нижегородская почта» привечались Барановым, да и корреспонденты столичных газет, ежегодно собиравшиеся на Нижегородской ярмарке, не были забыты Николаем Михайловичем.

Одним из ценнейших качеств Баранова было умение передавать свою энергию подчинённым. Губернские чиновники считали его «электрической машиной, которая накаливает присоединённые к ней лампочки». Кстати, чтобы эти «лампочки» горели, Николай Михайлович большое значение придавал подбору штата сотрудников. Он всегда искал таланты, но в то же время был неразборчив в выборе. Поэтому на службу иногда попадали люди с весьма сомнительным прошлым – лишь бы был талант. Поэтому в конце концов он очутился окружённым «деятелями», действительно способными на всё, про любого из которых можно было сказать русской поговоркой: «и швец, и жнец, и на дуде игрец» – словом, «талант по всем статьям».

Кроме местных «талантов» ежегодно в Нижний командировались «таланты» столичные. А. П. Мельников писал: «Приезжал некто действительный статский советник. Я, состоявший в штабе Баранова, но обыкновенно живший в столице, – личность весьма сомнительного прошлого, позднее занимавшийся грязными предприятиями, участвуя, например, в компании содержателей развесёлого учреждения. Каждую ярмарку в распоряжение Баранова почему-то командировался ещё от военного ведомства молодой поручик К., который обязанностей никаких не нёс, вечно вертелся в приёмной, представляя собой нечто вроде личного адъютанта».

С девяти часов утра приёмная Баранова всегда была полна народа, причём были здесь и «приехавшие из столицы сановники-звездоносцы, зашитые галунами, и простые серые мужики или рабочие-грузчики с Сибирской пристани». Сам Баранов к этому времени давно уже был на ногах и, вернувшись с объезда ярмарки, вёл в своём кабинете приём докладов.

Завтракал он, по обыкновению, с целой компанией приглашённых – как «имеющих до него дело», так и личных приятелей. Нередко на этих завтраках можно было видеть знаменитого рассказчика Горбунова, который развлекал присутствующих рассказами, которые не исполнялись им со сцены для широкой публики.

Сам талантливый изобретатель, Баранов внимательно следил за всеми техническими новинками. Когда на ярмарке в 1896 году был представлен первый русский автомобиль конструкции Яковлева и Фрезе, Баранов был в полнейшем восторге. Он сам сел за руль и, подавая сигналы клаксоном, совершил круг почёта по ярмарочной площади. Собравшимся он заявил так:

– Многие сочтут меня мечтателем, но пройдёт совсем немного времени, и моторный экипаж станет таким же привычным средством передвижения, как лошадь. На нём будут ездить люди и возить грузы.

– О чём вы мечтаете? – спросили его журналисты.

– О том, чтобы Нижний стал когда-нибудь столицей российских моторных экипажей!

Пройдут годы, и эта мечта Баранова сбудется. На берегах Волги возникнет один из гигантов отечественного автомобилестроения знаменитый «ГАЗ».

Разумеется, что как бывший моряк Баранов не мог остаться равнодушным к делам волжского судоходства. Заниматься речными делами доставляло ему истинное удовольствие. Но случалось принимать и жёсткие меры. Так, после крупного пожара на пароходе «Вера» на Камышинском плёсе с гибелью 200 пассажиров он самолично занялся кадровыми вопросами на волжских пароходах. Теперь капитанов и их помощников Баранов экзаменовал лично. Далеко не всем удавалось выдержать этот экзамен. В ту пору судами и «грузовыми» возами управляли малограмотные лоцманы, не всегда способные к решительным действиям при чрезвычайных происшествиях. Нужны были серьёзные перемены в подготовке речных командиров. Необходимо было специальное учебное заведение, которое готовило бы профессиональных судоводителей.

Поэтому в 1887 году Баранов основывает нижегородское речное училище, которое пользовалось особым вниманием губернатора. Перед преподавателями Баранов поставил следующую цель: «Сообщение озёрным и речным судоходам и пароходным механикам научных сведений, необходимых для улучшения их практической деятельности». На учёбу в училище принимались русские подданные в возрасте не менее 16 лет, служащие или служившие на речных судах и со свидетельствами об окончании трёхклассных уездных училищ.

Про Баранова в Нижнем ходило множество историй, которых никогда не было и которые имели место быть. Например, такая:

«Какой-то молодой человек, представитель иностранной фирмы, кутил с певицами, и у него из кармана исчез бумажник с 7000 рублей денег. Он с жалобой к губернатору. Баранов приказал хозяйке хора немедленно возвратить деньги. Та заупрямилась… Тогда был вызван весь хор с хозяйкой во главе, выстроил в ряд и приказал сначала драть хозяйку, а потом и певиц с первой через одну… Хозяйку отодрали – молчат. Первую певицу отодрали – молчат… Повалили третью.

– За что же меня? Хозяйка с Манькой эти деньги припрятали, – выдала она.

Бумажник вернули, хозяйку вновь с Манькой выдрали, да молодому иностранцу, чтоб не кутил с русскими певицами, дали 25 розог. Не помогли и протесты с его стороны, что он иностранный подданный и пр.».

Что и говорить, жуткая история! Такого на самом деле, конечно, не было, но кое-какие основания для появления подобных легенд всё же имелись. Прогрессивный губернатор Николай Михайлович Баранов был приверженцем кардинальных мер: если виновен – выпороть, и точка! В другой раз неповадно будет…

Ничего и никого не боялся глава губернии. Говорили, что Баранов специально стремился к самой широкой гласности и нередко на разные совещания, деловые заседания приглашал посторонних лиц, как бы «в качестве благородных свидетелей», и представителей прессы. Все свои распоряжения публиковал в газетах, а некоторые из распоряжений приказывал расклеивать на ярмарке на видных местах на русском, французском, немецком и татарском языках. «Последствия неурожая» 1891 года он первым отважился публично назвать голодом, не поверив чиновникам, которые пытались скрыть истинный размах катастрофы. И тут же принялся за исправление дел со свойственной ему энергией. Он заявил, что немедленно отправляется в Лукояновский уезд, где положение было наиболее критическим, чтобы убедиться в положении дел на месте.

«На 29 марта почтовая тройка умчала генерала Баранова по испорченным дорогам на Арзамас, – писал В. Г. Короленко. – Как снег на голову, очутился он в самом центре отложившегося… Здесь он вызвал к себе воинствовавших начальников, заставил господина Пушкина (земского начальника и потомка А. С. Пушкина) в первый раз посетить Пралевку и Дубровку, водил „начальников“ по избам тифозных, причём привезённый им из Нижнего врач Н. Н. Смирнов ставил диагнозы… 2 апреля генерал Баранов ранним утром вернулся в Нижний, экстренно созвал в тот же день губернскую продовольственную комиссию и сделал перед ней энергичный и резкий доклад о своей поездке».