Красная королева - Кристина Генри

длинными хвостами пронеслись по ее ногам. Поразительно, что даже в такой момент, уверенная, что вот-вот либо ей перережут горло, либо ее раздавит гигантское существо, Алиса успела подумать о том, как сильно она ненавидит крыс, и внутренне передернулась, ощутив касание хвостов, скользнувших по носкам ее ботинок.

Потом Тесак наклонился к ней, укусил за нос – но нежно, очень нежно – и бросился в чащу.

Алисе, наверное, следовало удивиться («он бросил меня!»), но чудовище уже нависло над ней, и ей тоже нужно было бежать.

Нет, она не могла последовать за Тесаком. Тьма поглотила его слишком быстро. Сойдя с тропинки, она тут же заблудится, потеряется, в этом нет никаких сомнений. Но ревущий великан шагал прямо по тропе.

«Наверх, дуреха, наверх».

Алиса вслепую рванулась к ближайшему дереву, подтянулась, царапая башмаками кору, и полезла вверх по стволу. Еще совсем недавно у нее просто не хватило бы на это сил, но голод больше не мучил ее, а еще приключения закалили Алису, сделав гораздо выносливее, чем она была в лечебнице. Кроме того, испуг – мощный стимул.

Думала она сейчас только о том, как убраться с пути великана. Она не знала, насколько он высок – казался-то он огромным, – поэтому продолжала карабкаться, не обращая внимания на сердитых белок и вспархивающих с ветвей раздраженно чирикающих птиц. Она взбиралась, обливаясь по́том, и руки скользили по дереву, но она взбиралась, пока у нее не закружилась голова. И тут Алиса поняла, что выше ей уже не подняться.

Она посмотрела вниз и только теперь осознала, что залезла выше, гораздо выше, чем собиралась. Земли не было видно, а тьма под ногами казалась пропастью, бездонной пастью, готовой проглотить ее.

А гигантское существо, кем бы оно ни было, исчезло. Грохот, треск, стук уже удалялись, затихая, а Алиса, потрясенная, объятая ужасом, даже этого не заметила.

Она оказалась на такой высоте, что живот болезненно скрутило от ужаса. О чем она вообще думала? Как она теперь спустится? Куда убежал Тесак, как ей найти его? И что ей делать, если она не сможет его найти? Отправиться дальше без него? Или вернуться в Город?

Нет, в Городе у нее нет будущего. Она это знала. Семья не обрадуется, обнаружив, что Алиса жива. А если возвращаться не к семье, то куда? Остается только Чеширский, а Алиса не желает быть его игрушкой, орудием в его руках.

Она прищурилась, пытаясь отыскать надежную точку опоры. Но все было мягким, расплывчатым, неразличимым. Теперь она поняла, что слабый свет звезд и луны просачивается сквозь лесной полог, что и позволило ей быстро взобраться наверх. Но уверенность мигом улетучилась, как только возникла необходимость спуститься.

Руки Алисы обнимали особенно толстый сук, и она подумала, что могла бы усесться на него. Оставаться на одном месте казалось самым разумным вариантом. Внизу ничего не видно, Тесак пропал, гоблин может быть где угодно. Блуждать сейчас по лесу – пожалуй, самое глупое, что она могла бы сделать.

Алиса поднапряглась, подтянулась и уже на ветке осознала, что та, хотя и была куда толще других, едва ли достаточно широка, чтобы разместиться на ней с удобством. Руки дрожали, поэтому Алиса обхватила сук ногами, словно оседлала лошадь, и попыталась половчее прислониться к стволу. Половчее никак не получалось, особенно с мешком за спиной.

Что ж, Алиса развернула мешок, так чтобы лямки остались на плечах, но сам мешок повис спереди, точно живот у беременной. Не хотелось ей рисковать и переживать о том, как бы ненароком не уронить поклажу, как бы то, что она хочет забыть, внизу не попало в чужие руки.

Удобнее не стало – только кора царапала затылок, да воображение услужливо рисовало жуткие картинки. Например, портрет Алисы, сидящей на дереве, точно сумасшедшая птица. Как бы Алисе хотелось, чтобы ноги ее стояли на твердой земле – где им и положено стоять. Как бы хотелось, чтобы Тесак вернулся к ней – желательно, утихомирившийся. Как бы хотелось (хотя в этом было немного стыдно признаваться даже себе самой), чтобы их поиски Дженни закончились.

Они шли на восток, руководствуясь лишь слухами. Может, дочь Тесака вовсе не там, где они полагают. Может, Дженни вообще уже нет в живых. А если она и жива, кто сказал, что она вспомнит отца? Что, если поход Алисы и Тесака через лес, через горы и пустыню был напрасным?

И было еще кое-что. Тот разговор, который то ли она услышала, то ли он ей приснился. Беседа трех огромных теней в ночи, говоривших о «ней» и об источнике света, который Алиса с Тесаком видели, пересекая опаленную землю.

Как много тревог и терзаний, как много неизвестного, что может повлиять, а может и не повлиять на их путешествие. Острый страх (как перед гоблином, так и перед Тесаком) отступил, оставив ее опустошенной и измученной. Голова Алисы свесилась на грудь, она клюнула носом – и тут же резко выпрямилась, испугавшись упасть со своего ненадежного насеста. Здесь нельзя спать. Это небезопасно.

Она слышала, как успокаивается лес, как звери, птицы и деревья затихают на ночь. Стук ее собственного сердца тоже унялся, когда она посмотрела на звезды, крохотные точечки света, едва различимые сквозь листву. Лицо овевал прохладный ветер, и, хотя Алиса в лесу ориентировалась слабо, ей показалось, что дует он с гор.

«Там будет холодно, – подумала она. – Вершины покрыты снегом».

Алиса никогда не видела снега – такого, какой бывает в северных краях. В городе иногда падали редкие хлопья, но не укрывали улицы белоснежным одеялом, а мгновенно превращались в серое слякотное месиво. Занятно, каково это – идти по толстому хрусткому ковру, идти, идти – и, возможно, встретить белого медведя, совсем как в тех сказках.

«Медведя, который превратится в принца», – подумала Алиса и грустно улыбнулась самой себе. Ее принц не медведь, а безумец. Алиса уже поняла, что любовь не выбирают. Если бы сейчас из ниоткуда вдруг появился королевский отпрыск и предложил ей светлое будущее, она бы отказалась, поскольку знала, что никогда не полюбит никого, кроме человека с серыми глазами и окровавленными руками. Думает ли он о ней сейчас, гадает ли, почему она не последовала за ним? Или совсем забылся в азарте охоты и не вспомнит про Алису до самого утра?

Она поежилась под порывом ветра и ссутулилась, обхватив себя за плечи.

«Холодно. Так холодно».

Веки тяжелели и опускались; дыхание становилось медленным, ровным. Вскинувшись, Алиса поерзала на ветке.

«Я упаду. Нельзя падать. Нельзя спать».