Счастливый выбор - Ольга Крючкова

Завьялов поклонился.

— Поди прочь, — приказал он официанту, и тот мгновенно ретировался.

— Присаживайтесь сударь, вы — мой спаситель. Я — Ольга Викторовна Морозова, — графиня умышленно назвалась своей девичьей фамилией, ибо фамилия ее покойного мужа была уж слишком известна. — Хотела немного развеяться, послушать пение цыган и видите, как все вышло.

— Да, несколько неприлично… — согласился Завьялов. — Простите меня за дерзость, вы — одна? — и тотчас смутился своего вопроса. — О! Простите меня…

Графиня улыбнулась.

— Не смущайтесь, майор. Я — вдова.

— Весьма сожалею, примите мои искренние соболезнования.

Дама кивнула.

— Благодарю вас, это произошло два года назад. Можно сказать, я впервые вышла развлечься…

— Вы так любили своего супруга?! — с искренним восторгом воскликнул Завьялов и осекся. — Умоляю, простите: опять я говорю что-то не то…

Графиня рассмеялась.

— Вы очень искренни и открыты, Сергей Львович. Я отвечу на ваш вопрос, он ничуть не смутил меня: я действительно очень любила своего мужа, мы прожили в браке почти двенадцать лет.

— Но вы так молоды! — снова воскликнул майор.

— Меня очень рано выдали замуж, мне едва исполнилось шестнадцать лет. Муж же был старше почти на двадцать. Но, несмотря ни на что, мой брак оказался счастливым. Увы, постоянные волнения, связанные с государственными делами, подорвали его сердце. Я устала и хочу удалиться в свой номер.

— Я провожу вас, так будет лучше. Вы не будете против? — проявил инициативу Завьялов.

— С удовольствием.

Почти всю ночь зеленоглазая красавица снилась Сергею Львовичу, причем в весьма откровенном виде: то обнаженной, а то и вовсе принимающей соблазнительные позы. Наутро майор проснулся совершенно разбитым и с острым желанием застрелить кого-нибудь на дуэли: увы, ему надо было отправляться к господину Боголюбскому. И он, разумеется, не ждал от этой встречи ничего хорошего.

Ольгу Викторовну так же взбудоражила встреча с господином Завьяловым. Он показался графине человеком весьма достойным, воспитанным и даже красивым. Невольно она задумалась, что пора устроить свою личную жизнь, ведь не может же она жить вечной вдовой, да и сыну нужна мужская рука.

В то время как майор отправился к господину Боголюбскому по указанному адресу, графиня раздумывала, как бы в рамках приличия отблагодарить майора за свое спасение от назойливого купца: может, пригласить его на ужин? А прилично ли это будет выглядеть — женщина, и сама приглашает?!

Немного поразмыслив, Ольга Викторовна решила, что в этом не будет ничего дурного, тем более что она представилась своей девичьей фамилией, хотя у портье она зарегистрировалась как графиня Ремизова.

Женщина пребывала совершенно в растрепанных чувствах, она сознавала, что Сергей Львович ей нравится, и даже более чем следовало бы.

* * *

Сергей Львович вошел в кабинет господина Боголюбского. Перед ним за огромным столом, заваленным бумагами, сидел лысоватый полный мужчина в пенсне.

— Простите, сударь, — обратился к нему визитер, — могу ли я видеть господина Боголюбского?

— Конечно, я перед вами, присаживайтесь. По какому делу?

Завьялов протянул чиновнику казенную бумагу.

— О-о-о! — протянул Боголюбский. — Батенька, плохи ваши дела. Графиня посетила меня лично и требовала самой жестокой расправы над вами. Что же мы будем делать?

Боголюбский неприятно и двусмысленно воззрился на майора. Тот в свою очередь прекрасно понял, что имеет в виду чиновник: как всегда, денег, дабы замять сей инцидент. Но Сергей Львович не собирался расставаться с ассигнациями, полученными за честную безупречную службу.

— Думаю, вам следует разобраться, — предложил он.

— Хе-хе! В чем, голубчик? Вы же видите: здесь черным по белому написано, что есть свидетель вашего проступка.

— Позвольте полюбопытствовать: и кто же он?

Боголюбский удивленно вскинул брови.

— Ну хорошо. Я вам скажу. В конце концов, по закону вы имеете право знать его имя. — Он порылся в ворохе папок, возвышающихся на столе, словно Пизанская башня, готовых рухнуть в любую минуту, и извлек нужную. — Вот… сейчас. — Он открыл папку и достал некую бумагу. — Свидетеля сего зовут Адам Треверс, он гувернер его сиятельства юного графа Ремизова. Этого вполне достаточно для возбуждения дела в суде за неуважение к его особе и нанесение телесных повреждений. Э-э-э… тянет так…

— Рублей на пятьсот, — закончил фразу майор.

Чиновник усмехнулся.

— А может, и более…

Сергей Львович достал из кармана письмо и протянул его Боголюбскому.

— Вот прочтите.

— Что это? — удивился тот.

— Признание вашего свидетеля.

Чиновник округлил глаза, но взял письмо и начал внимательно его читать.

Сергей Львович, пристально глядя на него, получал несказанное удовольствие от его реакции.

— Э-э-э… Это как же? Теперь мистер Треверс не служит у ее сиятельства? — удивился Боголюбский. — И он пишет, что юный граф проявил по отношению к вам неуважение. Ничего не понимаю… Что же я скажу графине?

— Да что хотите! Лучше всего правду, что ее отпрыск — наглец, которого свет не видывал.

— Вы не понимаете, что говорите! Это будет стоить мне места! У ее сиятельства связи в самом Петербурге, — сокрушался чиновник.

— Да бог с ними, со связями. Чай, до Петербурга далеко. Давайте решим сие дело полюбовно, — предложил Завьялов.

— Это, простите, как?

— Я так поминаю, что заседания суда не избежать.

— Да, вы совершенно правы.

— Так вот, вы пригласите на него мистера Треверса, и он подтвердит, что я говорю правду. Он пребывает в имении Вересово, у жены.

Чиновник и вовсе растерялся.

— Вы губите меня!

— И что прикажете мне сделать: сесть в тюрьму, ради того чтобы ее сиятельство госпожа Ремизова осталась довольной? Ни за что!!! Выкручивайтесь теперь сами как хотите.

Сергей Львович вышел из кабинета довольный собой, оставив господина Боголюбского в полном смятении и растерянности.

* * *

Выйдя от Боголюбского, господин Завьялов несколько повеселел и, покручивая ус, сел в коляску. Проезжая мимо цветочного магазина, он велел остановиться. Войдя в него, Сергей Львович попал в царство экзотики. Мало того, что в магазине на витрине были выставлены привычные для русского человека розы, гвоздики, тюльпаны, фиалки и еще множество всего, видимо, выращенного в местных оранжереях, так вдобавок ко всему он увидел такие цветы, названия которых и вовсе не знал. Например: герберы, каллы, стрелиции, молюцеллы…