Романтик - Николай Прокудин

Я с интересом разглядывал местность. В этой дикой, богом забытой стране мне предстояло выживать два года, если повезет.

Небольшие обработанные поля вокруг глиняных домов и всюду глиняные дувалы (заборы), огораживающие плохо ухоженные сады. Виноградники вокруг кишлаков. Время от времени мы проезжали мимо разбитых домов с провалившимися крышами, разрушенными дувалами, а вдоль дороги валялись сгоревшие КАМАЗы, ГАЗы, ЗИЛы, БТРы, что наводило на грустные мысли. Сколько жизней оборвалось и с той и с другой стороны?..

* * *

К вечеру, когда техника стояла в парке, оружие сдали в оружейку. Помылись в контейнере, изображавшем душевую. Меня позвал старшина Гога Веронян:

— Никифор, зайди, ждем тебя.

В каптерке сидел ротный, на столе стояла бутылка коньяка «Арарат», немного закуски.

— Давай по сто граммов выпьем за успешное возвращение. Ты в рубашке родился. Ротный сказал: Грошиков чуть не застрелил тебя. Дурак чокнутый. Мудак — что с него возьмешь.

— Старшина, я, сам знаешь, после гепатита, печень надо беречь, наливай грамм пятьдесят, а Нику-полную рюмку.

Старшина плеснул в стеклянный стакан армянской «огненной воды».

— За боевое крещение и чтоб так было каждый раз, оставайся живым! — изрек тост Иван.

Старшина налил нам по второй, сам вторую пить не стал.

— Теперь за замену! — и Ваня хряпнул по второй. Старшина быстро налил чуть-чуть и тоже выпил. Я засмеялся:

— Что до замены немного?

— До февраля, а в худшем случае до апреля.

— Сглазить боишься? Ротный усмехнулся:

— Да, что с ним в каптерке будет? Разве что матрасами завалит. Прапорщик начал горячиться и быстро трещать, захлебываясь от возмущения.

— Ванья! Я что никогда не ходил с вами? Я ходил, а кто из старшин ходит? Никто. Работы сколько! Имущество все никак не списать. После капитана Беды столько осталось хвостов еще, а тебе ведь роту сдавать.

— Да, ладно, не верещи, главное, чтоб у меня с заменой проблем не было. Без тебя как-нибудь обойдемся. Хотя и трудно мне с вами. Взводные все новые, замполит только пришел, техник — «стакан», а зам «контуженый». А до замены ты, Ники, должен меня оберегать. Дома дочка и жена ждут. Хорошо бы каждый раз так спокойно обходилось.

* * *

Целую неделю проводились занятия по натаскиванию молодых солдат, подготовка их к боевым действиям. Механики и наводчики-операторы готовили БМП: заряжали боекомплект, проверяли и ремонтировали ходовую часть и движки.

Как-то утром командир полка срочно собрал всех офицеров.

— Товарищи офицеры, послезавтра выход в Джелалабад. Полк там еще не был, район новый для нас, задачи будут известны только завтра, сегодня получить карты и готовиться к выходу. Начальникам служб — обеспечить всем необходимым, пополнить боезапас, продукты получить на трое суток, составить списки убывающих и подать в штаб.

Началась суета. Солдаты, как шустрые муравьи, стали таскать туда-сюда мешки, коробки, вещи, боеприпасы. Составили списки, подали в штаб. Получили команду разбить роту по восемь человек для десантирования вертолетами.

Второй замполит полка, по кличке Муссолини, вызвал всех своих подчиненных к себе.

— Получить листовки для распространения среди местного населения, агитационные ракеты (в них тоже листовки); выпустить боевые листки, назначить актив и подать списки актива, провести собрания, инструктажи.

Какой бред! Зачем эти боевые листки? Сам-то, наверное, соображает, что это маразм. Отрывать людей сейчас от дела собраниями, стенгазетами… Если я попытаюсь сделать пятую часть из того, что сказано, ротный и офицеры пошлют подальше. За выполнение третьей части я б на их месте дал в морду, а за претворение в жизнь всей программы — можно бы и пристрелить. Главное — это не нужно никому, в том числе и самому Мусалиеву. Затем «комсомолец», парторг и «пропагандист» добавили свои умные распоряжения.

Мелентий Митрашу, зам. командира второй роты, как более опытный, возмущался меньше всех.

— Мужики, меньше сотрясайте воздух: он сам понимает, что в наших глазах он мудак, но ему ж тоже такую же ахинею рекомендуют начальники. Пойдем лучше пообедаем, да вовремя доложим о сделанном. Обед — главное дело на войне. Я в Панджшерской операции в прошлом году наголодался. Привезут солдат, а уже через месяц почти все в госпиталях — заболели. Дистрофия и гепатит. Один солдат из вертушки выбрался, мешок тяжелый, автомат, еще много всего на него навешано, а лезть по крутой горе метров восемьсот. Снизу вверх посмотришь — голова кружится. Так вот, этот боец-писарь сразу ствол в рот и на спусковой крючок нажал — слизняк. Решил лучше сразу смерть, чем мучения смертельные без конца и края.

Так вот, когда от истощения умерли несколько человек, прибыла медкомиссия из Кабула, всех с гор спустили к броне и давай рост мерить да вес. А я исхудал, форма оборванная была, без знаков различия и звездочек, х/б на мне еле висело. Встал на весы — 65 килограммов, а рост 189 сантиметров. Медсестра врачу говорит: «Дефицит веса двадцать килограмм». Врач как засуетился. Скорей в госпиталь! В вертолет его! Как фамилия солдата?

— Старший лейтенант Митрашу, говорю, Мелентий Александрович. Зам.комроты по политчасти. Полковник-медик череп почесал, похмыкал и изрек: «Вообще-то страшного ничего нет, все в пределах нормы, возвращайтесь в роту». Вот так-то, такие дела. А как хотелось на белых простынях поваляться, поесть, отоспаться, медсестру обнять какую-нибудь. Поэтому еда в нашей жизни — задача первостепенной важности.

— Ну, тогда пойдем «почуфаним», — подытожил Мелещенко.

— Пойдем поедим, — поддержал его оду чревоугодию Мелентий. — Вообще, от сильного напряжения и стрессов слишком часто крыша съезжает у солдат. Эх, в той Панджшерскои операции я был совсем зеленым, только из Союза приехал и попал во второй батальон. Он тогда тоже был рейдовый, это он потом встал в Баграмской «зеленке» по заставам. У одного бойца мозги с катушек слетели — бросил мешок и пошел в долину к «духам». Ротный попытался его остановить, успокоить, догнал, а тот, молча, автомат наставил ему в живот и дал очередь. Мы все были гораздо выше, быстро спустились, перевязали командира, выносить стали на площадку для приземления вертушки. Смотрим, а солдат уже в долине и убегает все дальше и дальше. Навели на квадрат артиллерию и ударили «Градами». Реактивные снаряды легли хорошо, кучно. Позже тело подобрали и в Кабул вывезли, списали гниду на «духов». А ротный выжил, кишки малость укоротили, но выжил. Только в Афган он уже не вернулся. Эх, хороший был командир. Душевный.

— Мелентий, а как ты в батальон наш попал? — поинтересовался я.

— Ты про Масленкина слышал?

— Слышал, что погиб парень. Часто все его вспоминают, намекая на какую-то трагедию, но толком никто ничего не говорит.

— История такая. В декабре прошлого года он прибыл, а в январе через месяц операция проводилась в Пагмане. Спустился Масленкин в кишлак с десятью солдатами за водой. Дело темное, как было на самом деле — никто не знает. Ротный доложил, что разрешил за водой спуститься, а кто говорит, что сам надумал в кишлак сходить за барашком: сержанты упросили.