Берег мечты - Сьюзен Виггз

Но мать только улыбалась, когда Нина начинала разговоры на эту тему.

— Это страстное увлечение твоего отца. Он верит в свое дело.

— А как насчет твоих увлечений, ма? Например, покупать зимнюю одежду чаще чем раз в десять лет или оплачивать счета за электричество, не влезая в долги?

— Я верю в твоего отца, — ответила мать безмятежно.

Она обожала его, своего Джорджио Романо, в ее глазах он был непогрешим. Ради справедливости надо было признать, что па тоже обожал ма. Он каждое воскресенье посещал с ней мессу, покорно и смиренно сидел рядышком, глазом не моргнув, когда она десять процентов недельного дохода клала в церковную корзинку для сбора денег. Ровно десятину.

Еще девочкой Нина решила, что никогда не выберет мужчину, одолеваемого какими-то страстями, хотя сама была безумно увлечена мальчиками. Даже в церкви она сканировала взглядом алтарных служек в их нелепых красных одеяниях, похожих на женское платье, с белыми стихарями. Находила очень сексуальными с их выступающими кадыками из-под воротников, огромными ботинками и большими руками. Нина раньше слышала о других девочках, одержимых мальчиками, и теперь понимала, что это такое. Это было наваждение, она ни о чем не могла больше думать ни днем ни ночью.

Когда все преклонили колени перед Божьим Ангцем, Нина обернулась на Дженни, сидевшую на дальней скамье рядом со своими дедушкой и бабушкой. Они сидели чинно, не то что шумная банда клана Романо. Но Дженни не поймала взгляда подруги, она, как всегда, витала в облаках.

Нина решала про себя, идти ли на причастие. Католики очень серьезно относятся к причастию. Прежде надо освободиться от грехов, покаяться. Принимая причастие, душа должна быть безгрешной, грехи отпущены священником. Только вчера она рассказывала смущенно кому-то неведомому с другой стороны занавеса про свои грехи. Потом, покаявшись, долго стояла на коленях, читая молитвы. И снова возвращалась к грешным мыслям. Вот и сейчас, сидя в церкви, она думает о бале, на который собралась сегодня вечером.

Громко повторяя вместе со всеми слова молитвы, она размышляла — взвешивала за и против причастия. Тем временем по проходу уже выстроилась очередь. Наконец, Нина приняла решение, что не пойдет, хотя это вызовет подозрения у многих на ее счет. В этот момент она вдруг увидела молодого служку по правую руку от отца Рейли, державшего чашу. Грэди Фитцжеральд. Год назад он был еще прыщавым, угрюмым и тощим. Теперь он превратился в высокого, стройного, с пушком над верхней губой красавчика. И он смотрел на Нину тем самым взглядом… О, она хорошо знала этот взгляд.

Это был знак. Надо идти к причастию. Она вскочила и встала в очередь, с каждым шагом приближаясь к Грэди. Когда подошла ее очередь, вместо того чтобы запрокинуть голову, она широко открытыми глазами уставилась на Грэди и, приняв сладкие кусочки с ложечки, громко произнесла «Аминь», чувствуя, как нежные кусочки вафли тают во рту. Вернулась на место, где должна была преклонить колени и осознать свершившееся таинство, и поняла, что еще раз согрешила, нарушила церковный закон. Она использовала святое таинство для флирта.

Теперь она точно попадет в ад.

После мессы, когда паства устремилась к выходу, к ней вдруг направился отец Рейли, и она поняла, что попалась. Он сейчас заклеймит ее и обвинит в грехе.

— Мисс Нина Романо, — сказал он громко в присутствии родителей. — Хочу кое-что вам сказать.

О, не надо. Я больше не буду…

— Ваш прямой взгляд и громкое «аминь»…

— Отец, я…

— Произвели впечатление. Хотелось бы, чтобы молодые люди имели такую же убежденность в вере, твое усердие. Хвалю.

— О… О, спасибо, отец… — Она распрямила плечи и подняла голову.

Родители сияли гордостью. Нина получила еще один урок в жизни. В каждой ситуации люди видят то, что хотят увидеть.

Нину окружало такое море молодых людей, что ей казалось временами — это сон. В бальном зале было девяносто процентов лиц мужского пола. Она проникла на бал в «Мидоус-Кантри-Клаб», ежегодное мероприятие для курсантов Вест-Пойнта. На следующей неделе начнутся занятия в Вест-Пойнте, и для них это было прощание с музыкой, девочками и с длинными волосами. Скоро их головы будут обриты, а они станут жить по строгому расписанию. Поэтому сегодня молодые люди как будто сорвались с цепи, понимая, что это последний вольный вечер.

Может, ей поступить в колледж в Вест-Пойнте? Там столько юношей… И каких! Элита Америки. Нет, не потянуть, куда ей со своими отметками. Колледж ей не светит. Надо быть умной, иметь отличный аттестат и быть спортсменкой. Нина ничего этого не имела, ни способностей, ни отметок и, конечно, не занималась спортом. Она вошла в зал под руку с Джеффри Лоуренсом, испытывая страх, что в любую минуту ее заметит кто-то из знакомых, подойдет, и ее выдворят отсюда с позором. Но шансы были невелики. Кармин здесь больше не работал, и никто из семьи Романо тоже. Гольф, теннис, мартини в патио — это для избранных людей, для касты WASP[2], белых англо-саксов, тех, кто посылает своих детей в лагерь «Киога». Но это делало сегодня ее приключение еще более восхитительным.

Когда началась торжественная часть, она заскучала и пожалела, что пришла. Бесконечное бла-бла-бла, речи, никаких коктейлей, потому что курсанты были несовершеннолетними, алкоголь им не полагался, возраст выпускников был от семнадцати до девятнадцати лет.

Но все изменилось, когда появился популярный ди-джей, яркий свет сменился полумраком, включили лазерное устройство, по полу и потолку побежали разноцветные огоньки, а все взрослые устремились в буфет. Вокруг Нины так и закипело море тестостерона. Появилась откуда-то и пошла по рукам бутылка с обжигающим сладким алкоголем. Нина не пила раньше, но сейчас не отказывалась прикладываться к ней. Постепенно все сразу стало казаться веселее и доступнее. Ей показалось, что ее движения стали грациознее, она танцевала легче, раскованнее. Многие девочки растерялись бы, попав в окружение такого количества молодых людей, и каких! Футбольных капитанов, чемпионов по рестлингу, это была элита, молодые люди, собранные со всей Америки. Но только не Нина. Она отлично знала, что, как бы атлетически они ни выглядели, в них играют гормоны, как и в других. Она чувствовала себя красавицей, танцуя то с одним, то с другим… Кто-то из них сказал, что здесь представлены все пятьдесят штатов.

Лоуренс был идеальным партнером, как для танцев, так и для намеченной на сегодняшний вечер цели, а главное, абсолютно не подозревал, сколько ей лет. Она встретила его прошлой осенью, когда он приехал в Авалон с футбольной командой, которая победила «Рыцарей Авалона», что ужасно расстроило всех местных, но Нине это было глубоко безразлично. Лоуренс был потрясающе хорош в игре, хорош собой, а главное, считал, что она старше, чем была на самом деле. Она сама пригласила его, и он хотел заехать за ней домой, чтобы отвезти на бал, но она придумала правдоподобное объяснение и убедила его встретиться прямо в клубе. И вот он перед ней — красивый, как языческий бог, высокий, широкоплечий, черты лица как будто выточены из темного эбенового дерева. Без сомнения, он был самым красивым парнем здесь и лучшим танцором. Они немного успели поговорить. Ему было семнадцать, и он первый раз покидал дом. Она соврала, по обыкновению, по поводу своего возраста. Они танцевали теперь близко-близко и наконец слились, тесно прижавшись телами. Нина чувствовала, как всю ее наполняет горячее нетерпеливое желание, такое сильное, что она готова была в любой момент воспламениться. Теперь ей стало окончательно ясно, что сегодня настала та самая ночь. Лоуренс идеально подходил, чтобы стать ее первым мужчиной, — красивый, добрый и благородный. Она знала от своих старших сестер, что такие черты редко встретишь у современных парней. Да она просто будет ненормальная, если сегодня его отвергнет.