Китайские агенты. Разведка Поднебесной от Мао до Си - Роджер Фалиго

от случая, либо пулю в затылок, либо право быть представленными на публичном «сеансе борьбы», во время которого они будут самобичевать и терпеть публичные оскорбления.

Это расширение владений Канга продолжалось: становясь все более жадным, он взял под свой контроль все коммуникации, поставив наверх своего приспешника Ли Цяна, бывшего начальника подпольной радиостанции в Гонконге и Шанхае. Это дало ему доступ к содержанию всех отчетов, отправленных в Москву советскими агентами в Яньани. Попутно Кангу также удалось добиться понижения в должности начальника службы безопасности Дэн Фа и отстранения главы военной разведки Ло Жуйцина.

Каким-то образом уже в 1938 году Кангу удалось захватить контроль над Секретной службой Красной Армии (Цинбаоджу). Это было чем-то вроде парадокса, учитывая, что он не участвовал в Длинном походе протяженностью 12 000 километров и никогда не командовал воинской частью, в отличие от знаменитых «маршалов» Чжу Дэ, Линь Бяо, Чэнь И, Пэн Дэхуая, Дэн Сяопина, Е Цзяньин и Ло Жунхуань. Эта стратегическая служба, возглавляемая Е Цзяньин, «Героический меч», была предшественницей Второго отдела Генерального штаба Народно-освободительной армии, представленного военными атташе в посольствах по всему миру, после основания КНР в 1949 году.

Армейским начальникам действительно удалось заставить Кан Шэна разделить власть как над гарнизонным полком, который отвечал за защиту Яньань, так и над вторым отделом Центрального военного комитета партии, который руководил военной стратегией. Естественно, последним председательствовал сам Мао. Но это почти не имело никакого значения, поскольку Кан Шэн умудрялся обходить все препятствия и продолжал расширять круг своего влияния. В 1943 году он получил контроль над оперативными разведывательными службами двух основных армий, «Восьмой армии путей» и «Новой четвертой армии», которые отличились во всех крупных битвах с японцами.

Чтобы возвести это разрастающееся здание власти в Яньань, Кан совершил два мастерских хода. Во-первых, он изолировал подчиненных ему советских делегатов, прибывших в Китай в качестве агентов Сталина, чтобы сообщить, как продвигаются операции китайских товарищей. Посланник Коминтерна Петр Владимиров (настоящее имя Власов) уже не был «глазами Москвы» в Яньани, а скорее заложником. Затем, заключив окончательный союз с Мао, Кан помешал Ван Мину, бывшему товарищу по ссылке в Москве, узурпировать Мао, чего хотел Кремль. Он решил отравить его небольшими дозами, как в какой-то древней легенде. Кан Шэн, несмотря на то что изначально был навязан Советами, теперь активно противодействовал им.

Советский представитель Владимиров все это время вел взрывной дневник. В нем он жаловался на карантин до такой степени, что ему разрешили видеться только с Кан Шэном и Сяо Ли, его личным секретарем. Он видел Мао редко. Канг с каждым днем становился все более антисоветским. 4 февраля 1943 года, обрадовавшись разгрому немецких войск под Сталинградом, Владимиров записал в дневнике:

«Я не ошибся в своих предыдущих выводах. Кан Шэн оказывает сильное влияние на настроение председателя. Мао Цзэдун безразличен к практическим проблемам социализма. Он забит неточными рассказами Кан Шэна о нашей стране; в данном случае это единственный источник его информации. Что касается Кан Шэна, он только рад клеветать на нас. Он — яростный враг Советского Союза, он запятнал большевистскую партию и не жалеет усилий, чтобы помешать коммунистической партии Китая идеологически консолидироваться».

На более чем 500 страницах статей несчастный Владимиров описывает затяжной крах Яньань, горнила революции, под двойной эгидой Мао и Канга — эти откровения тем более удивительны, что исходят от кадров, сформированных в условиях сталинизма.

Впереди были новые противоречия, и не только Владимиров заметил их. Но у Кан Шэна был еще один трюк в рукаве: «Королева червей». С декабря 1937 года бывшая киноактриса, известная как «Голубое яблоко», которая была родом из той же деревни, что и Кан-Чжучэн в Шаньдуне, и которая, по слухам, была его любовницей, стала частью его ближайшего окружения. После вступления в КПК она пришла в Яньань, и Кан представил ее Мао. Председатель сразу попал под ее чары. С тех пор он смотрел только на нее; все его любовники были уволены, и она царствовала без всяких возражений, как и любимая наложница императора в прежние времена.

Несмотря на критику со стороны лидеров Яньань против их брака, молодая женщина вскоре стала третьей мадам Мао, более известной под своим новым именем Цзян Цин (Лазурная река). На всякий случай несчастную вторую жену Мао, Хэ Цзычжэнь, отправили в СССР, где ее поместили в приют для душевнобольных; другие женщины из окружения Мао, в том числе американская журналистка Агнес Смедли, также были уволены.

Будет почти преуменьшением сказать, что Цзян Цин очень восхищался Мастером Каном (Кан Лао), как она называла Кан Шэна. Это только повысило статус Канга как могущественного мастера теней, поскольку она была не только женой Мао, но и его личным секретарем, обладающим как политическим, так и личным влиянием. Единственными людьми, которым разрешалось видеться с Мао в любое время дня и ночи, были Кан Шэн и личный секретарь Мао, мужчина, которому позже отводилась ключевая роль во время Культурной революции 1960-х годов. Это был Чен Бода, который возглавлял отдел пропаганды Центральной партийной школы КПК. Позже руководство школой осуществлял лишь Кан Шэн.

В 1942 году Кан, соединив свою идеологию со своими полицейскими методами, начал внутреннюю кампанию в качестве главы секретных служб, чтобы очистить партию от опасных влияний, включая Ван Мина, человека, которого Сталин хотел заменить Мао. Целью этого «движения исправления» (чжэнфэн) было порождение самокритики, подавление шпионов и устранение контрреволюционеров всех мастей. Он напомнил о сталинских чистках и московских процессах, свидетелем которых был и в которых Канг участвовал шестью годами ранее, во время преследований азиатского сообщества в советских университетах.

Начиная с закрытого мира писателей, критиковавших бюрократию Яньань, кампания сплотила политических лидеров, включая Чэнь Юня, Чжу Де, Е Цзяньин, Лю Шаоци и некоторых других крупных коммунистических деятелей Китая. Первоначально он был сосредоточен на групповых обсуждениях «исправления стиля работы» и трудах Мао об искусстве и литературе. Но это также предвещало «сеансы борьбы», публичные испытания и унижения Культурной революции, наиболее известными лидерами которой были Цзян Цин, Кан Шэн и Чен Бода.

Кан Шэн, изобретатель маоизма

Между 1942 и 1944 годами, поощряемый Мао, Кан Шэн начал выслеживать шпионов и заставлять «уклонистские» элементы партии подчиняться самокритике, менять свои идеологические взгляды и проводить «реформу мышления». В число пострадавших писателей входили Дин Линь и Ван Шивэй (убитые коммунистами в 1947 году), тогда как началась охота за всеми «уклонистскими» кадрами, которые поддерживали предпочитаемую Москвой фракцию, вместо того чтобы сплотиться на стороне Мао.

Кан Шэн следовал ленинскому