Птичий короб - Джош Малерман

– По-моему, мы договорились не задавать вопросы, которые не связаны с рекой. Уговор больше не действует?

– Действует, – тихо отвечает Девочка.

Когда детям исполнилось три, Мэлори научила их носить воду из колодца. Обвязывала себе пояс веревкой, а другим концом обвязывала Мальчика. Потом ему следовало вслепую разыскать тропку – а пальцы ног на что? – и идти к колодцу. Мэлори слышала грохот ведра, которое Мальчик неловко поднимал. Потом слышала, как он пыхтит, ковыляя к ней с ведром. Много раз она слышала, как он роняет ведро. Когда такое случалось, она неизменно посылала Мальчика обратно.

Девочка ненавидела ходить к колодцу. Мол, вокруг него «ямные ямы». Мол, ей кажется, что под травой живут люди. Пока Девочка не перестала упрямиться, Мэлори не давала ей есть.

Малышами она рассаживала детей по разным углам гостиной, ходила по ковру и спрашивала: «Где я сейчас?» Мальчик и Девочка показывали. Потом Мэлори поднималась на второй этаж и, спустившись в гостиную, спрашивала: «Где я была?» Дети показывали. Если ошибались, Мэлори на них орала.

Впрочем, ошибались дети нечасто. Вскоре вообще перестали.

«Что бы об этом сказал Том? – гадает Мэлори. – Сказал бы, что ты лучшая мать на свете. И ты поверила бы».

Без Тома полагаться оставалось только на себя. Когда дети спали, Мэлори много раз усаживалась за кухонный стол и в полном одиночестве задавала себе неизбежный вопрос: «Ты хорошая мать? Такое понятие еще существует?»

Колена что-то касается, и Мэлори охает. Но это только Мальчик. Он просит есть. Не отпуская весел, Мэлори вынимает мешочек из кармана куртки и передает Мальчику. Слышит, как маленькие зубки разгрызают орехи из банки, что простояла на подвальной полке четыре с половиной года. Сегодня утром Мэлори решила взять орехи с собой.

Она перестает грести. Ей жарко. Слишком жарко. Она вспотела, словно на дворе июнь. Мэлори снимает куртку и кладет на скамью. Кто-то робко трогает ее за спину. Девочка. Она тоже проголодалась.

«Ты хорошая мать?» – опять спрашивает себя Мэлори, вручая второй мешочек с едой.

Разве можно надеяться, что дети дотянутся до неба, если им нельзя на него взглянуть?

Ответа Мэлори не знает.

Том что-то мастерит из старого футляра для гитары и диванной подушки. На втором этаже, в комнате, смежной с комнатой Мэлори, спит Олимпия – Феликс отдал ей свою спальню, так же как Том уступил свою Мэлори. Сейчас Феликс спит на диване в гостиной. Накануне вечером Том со слов Олимпии составил подробный перечень припасов у нее в доме. Началось с простой беседы, закончилось коллективным решением: игра не стоит свеч. Нужные вещи у Олимпии есть, но идти слишком опасно. Бумага. Еще одно ведро. Набор инструментов. Однако, как заметил Феликс, когда и если потребность превысит риск, они заглянут к Олимпии. Кое-что, как уточнил Дон, понадобится в ближайшем будущем. Соленые орешки, тунец, макароны, приправы. Когда речь заходит о еде, Том рассказывает соседям, сколько съестного осталось на складе. Запасы не беспредельны, и Мэлори очень беспокоится.

Сейчас Джулс спит в кабинете, который в самом конце коридора. Его матрас в одном углу, матрас Дона в другом. Между ними стоит высокий деревянный стол, на котором лежат их вещи. Виктор в той же комнате. Джулс храпит. Из маленького кассетника льется негромкая музыка. Кассетник стоит в столовой, где Феликс и Дон играют в юкер колодой с Пи-Ви Херманом[1]. Шерил стирает на кухне.

Мэлори с Томом вдвоем сидят на диване в гостиной.

– Хозяина дома Джорджем звали? – уточняет Мэлори. – Это он объявление разместил? Ты его застал?

Том мастерил защитную, с мягким слоем, заслонку для лобового стекла, а тут смотрит Мэлори в глаза. При электрическом свете его волосы кажутся еще рыжее.

– Я первым ответил на объявление, – начинает Том. – Джордж был замечательным человеком. Пускал в свой дом чужих, когда все вокруг запирали двери. Считаю его невероятно прогрессивным, мыслителем, генератором идей. Что он только не предлагал! А если смотреть в окно через линзы? А если через отражающее стекло? А если через телескоп? А если через бинокль? Вот она, его новаторская мысль! Если дело в обзоре, может, нам угол обзора изменить? Или способ обозрения? Вдруг твари не причинят вреда, если смотреть через некое приспособление? Мы с ним вместе искали ответ на эти вопросы. Причем Джордж разговорами не ограничивался, хотел проверить теории на практике.

Том рассказывает, а Мэлори представляет себе лицо с фотографий на лестнице.

– Приехал Дон, и вечером мы втроем сели на кухне слушать радио. Тогда Джордж и предположил, что причина в новой форме жизни. Эта же теория потом прозвучала на Эм-эс-эн-би-си. Джордж якобы почерпнул ее в старой книге «Возможные невозможности». Там говорилось о несовместимых формах жизни. При столкновении два принципиально разных мира способны вредить друг другу. Если другая форма жизни попала к нам… По словам Джорджа, случилось именно так. Мол, нарочно или случайно, пришельцы поняли, как к нам переместиться. Мне эта теория нравилась, Дону нет. В то время он подолгу сидел в Сети, читал про реагенты, про гамма-лучи – про разную невидимую гадость, которая, если смотреть на нее, может незаметно причинить вред. Угу, Дон на нас злился, а злится он от души, умеючи. Только Джордж все доводил до конца, невзирая на опасность. К приезду Феликса и Джулса Джордж был готов проверить свою теорию о влиянии преломляющей среды. Мы вместе читали все, что он находил в Сети. Великое множество сайтов посвящены зрению, особенностям человеческого глаза, оптическим иллюзиям, преломлению света, сущности работы телескопа и так далее. Пока Дон, Феликс и Джулс спали, мы сидели за кухонным столом и чертили диаграммы. Джордж расхаживал взад-вперед, периодически останавливался, поворачивался ко мне и спрашивал: «Кто-нибудь из погибших носил очки? Вдруг окно защитит нас, если смотреть под определенным углом?» И мы с ним еще час это обсуждали. Постоянно смотрели новости, в надежде получить зацепку, услышать идею, которая подскажет, как защитить себя и других. Когда сообщения стали повторяться, Джордж потерял покой. Чем больше он говорил о своей теории «смещенного угла обзора», тем сильнее хотел проверить ее на практике. Мне было страшно, Мэлори. Джорджа я считал кем-то вроде капитана тонущего судна, он не боялся погибнуть. Представь, его теория оказалась бы дельной? Тогда Джордж помог бы спасти планету от ужаснейшей эпидемии.

Том рассказывает, а в его синих глазах танцуют блики света.

– Чем воспользовался Джордж? – спрашивает Мэлори.

– Видеокамерой, – отвечает Том. – Он хранил камеру на втором этаже. Древнюю, пленочную, с кассетами. И воспользовался ею, только нам ничего не сказал. Однажды ночью поставил ее за одеялом на окне гостиной. Утром я проснулся и увидел там его спящим на полу. Он меня услышал, вскочил – и скорее к камере. «Том, получилось! – радовался он. – Я несколько часов записывал. Все здесь, на пленке. Возможно, у меня в руках решение проблемы. Непрямое зрение. Фильм! Нужно его посмотреть!» Я сказал, что мысль неудачная и что за пять часов он вряд ли сделал ценную запись. В ответ Джордж объяснил, что его следует привязать к стулу в комнате второго этажа, где он и просмотрит запись. Привязанный, он при самом худшем раскладе себе не навредит. Дон разозлился по-настоящему. Назвал Джорджа опасностью для всех нас. И справедливо заметил, что мы не понимаем, с чем имеем дело, и если рисковать, то всем, а не одному Джорджу. Мы с Феликсом не возражали. Решили проголосовать. Дон высказался против и захотел уйти. Мы его еле отговорили. В итоге Джордж заявил, что в своем доме свободен в своих действиях и может никого не спрашивать. В общем, я пообещал привязать его к стулу.