Осознание. Медитации, притчи, озарения - Энтони де Мелло

они ложатся спать, просыпаются, едят что-то и начинают все сначала. Ты смотришь на них и думаешь: «Что за жалкое существование… Неужели им больше ничего не уготовано в этой жизни?» А потом вдруг осознаёшь, что 99,99% всех людей на Земле живут так же. Вы можете ходить в кино, водить машину, ездить в круизы. И вы думаете, что вы чем-то лучше этих бедняков? Да вы мертвы не в меньшей степени, чем они! Вы такой же механизм, как любой индийский нищий… Может, материально побогаче, но все-таки механизм. Это грустно. Грустно думать, что люди проживают так всю жизнь.

Люди идут по жизни, следуя четко фиксированным шаблонам, и такие люди никогда не меняются. Они просто не осознают, что происходит. Как щенки, радостно прыгающие вокруг всего подряд. Нажмите на кнопку – и получите соответствующую реакцию. Можно предсказать, как отреагирует на определенный стимул тот или иной человек. Стоит мне немного изучить человека, и я почти всегда могу предсказать, как он отреагирует. На терапевтических семинарах я иногда заранее записываю на бумажке, что начну сессию так-то и так-то и вот этот человек ответит на это так-то и так-то. Думаете, это плохо? Что ж, тогда не слушайте тех, кто вас убеждает: «Забудьте о себе! Растворитесь в любви к ближнему своему!» Не надо так делать! Люди, в это верящие, очень неправы. Вы и себя-то не «помните», куда вам еще «растворяться»? Худшее, что вы можете сделать, – это забыть себя во имя того, чтобы оказывать окружающим то, что вы называете помощью.

Этот урок я усвоил много лет назад, когда изучал психологию в Чикаго. Опыт получился запоминающийся. Я тогда посещал курсы психологического консультирования для священников. Курс предназначался для уже практикующих священников, которые согласились принести на семинары записанные на пленку беседы со своими прихожанами. Нас было около двадцати человек. Когда настала моя очередь, я подал кассету, на которой был записан сеанс с моей прихожанкой, молодой женщиной. Преподаватель вставил кассету в магнитофон, мы начали слушать. Через пять минут преподаватель, как он это обычно делал, поставил запись на паузу и поинтересовался:

– У кого-нибудь есть комментарии?

Один из присутствующих обратился ко мне:

– А зачем вы задали девушке этот вопрос?

– Что-то я не помню, чтобы задавал ей какие-то вопросы, – возразил я. – Скажу больше, я абсолютно уверен, что ничего у нее не спрашивал.

– Нет, спрашивали, – удивился мой коллега.

А я действительно был уверен, что не задавал на сеансе никаких вопросов, потому что в тот период следовал методам Карла Роджерса и был большим поклонником личностно-ориентированного подхода и недирективной психотерапии. Это, в частности, означает, что вы не задаете клиенту вопросов, не перебиваете его и не даете ему советов. Потому я и был так уверен, что ничего у девушки не спрашивал. В общем, мы начали спорить, и в какой-то момент преподаватель сказал: «Давайте просто еще раз прослушаем запись». Мы отмотали назад, и я, к своему неописуемому ужасу, собственными ушами услышал, как вывалил на девушку не просто вопрос, а огромный вопрос… Вопрос размером с небоскреб. И вот что примечательно. Получается, что этот вопрос я слышал не менее трех раз. Первый раз – когда лично задал его на нашей с ней встрече; второй – когда услышал его на пленке, перед тем как отнести запись на семинар (я ведь хотел представить группе интересную запись); третий – на прослушивании в группе. И ни разу я не осознал, что задаю девушке вопрос! Вот что такое неосознанность.

Такое регулярно происходит на моих сеансах психотерапии или духовного наставничества. Мы записываем нашу беседу с клиентом, потом клиент слушает запись и говорит: «Удивительно: когда мы с вами общались на сеансе, я не услышал, что вы мне говорите. А услышал только сейчас, прослушивая запись». Что еще интереснее, я сам не слышу, что говорю клиенту на сеансе. Это действительно шок – обнаружить, что во время сеанса я говорю клиенту вещи, которых сам не осознаю. И весь смысл происходящего доходит до меня много позже. Это вы называете человеческим поведением? А вы говорите «забудьте о себе, сопереживайте другим»! В общем, после того как мы прослушали всю пленку, преподаватель спросил:

– Еще комментарии будут?

Один из священников, пятидесятилетний мужчина, вызывавший у меня большую симпатию, обратился ко мне:

– Тони, я хотел бы задать вам вопрос личного характера. Можно?

– Давайте, – согласился я. – Если мне не захочется отвечать, я так и скажу.

– Симпатичная была девушка?

На тот момент, могу сказать абсолютно искренне, я был на той стадии развития, когда мне действительно было все равно, кто как выглядит. Мне это было совершенно не важно. Она овца из паствы Христовой, я – пастырь. Я оказываю ей помощь и руководство. Нас так учили. Я в это верил. Поэтому я ответил своему коллеге:

– А как это вообще связано с тем, что мы обсуждаем?

– Мне отчетливо слышно, что девушка вам не нравится, – сказал он.

– Что?!

Мне на тот момент в голову не приходило, что кто-то из прихожан может мне нравиться, а кто-то нет. Конечно, как большинство людей, я испытывал время от времени укол антипатии к тому или иному человеку и вполне осознавал это. Но мне казалось, что мое обращение с прихожанами оставалось полностью нейтральным. Поэтому я воскликнул:

– С чего вы это взяли?!

– На пленке слышно, – ответил он.

Мы снова прослушали пленку.

– Слышите свой голос? Интонации? – спросил меня коллега. – Вот здесь голос стал особенно мягким, почти слащавым. Вы ведь раздражены, верно?

Я совершенно точно был раздражен, а осознал это только сейчас, в группе. Что говорили мои интонации девушке? «Не приходи сюда больше». А я этого не осознавал. Мой более опытный коллега заметил:

– Она ведь женщина. Она почти наверняка услышала это. Когда у вас намечена следующая встреча?

– На среду, – ответил я.

– Рискну предположить, что она не придет.

И она не пришла. Я прождал неделю, девушка так и не появилась. Прождал еще неделю. Потом позвонил ей, нарушив одно из своих правил – не играть роль спасителя. Я позвонил девушке и сказал:

– Помните, вы разрешили мне воспользоваться записью нашей встречи в обучающих целях? Это мне очень помогло, группа указала мне на многие интересные моменты (я не стал уточнять, какие именно), которые, как мне кажется, помогут нам в терапии. Поэтому, если хотите, возвращайтесь, и мы сможем пообщаться более плодотворно.

– Хорошо, я вернусь, – ответила она.

И действительно вернулась. Моя антипатия к ней никуда не делась, но она перестала мешать нам в работе. То, что вы осознаёте, вы контролируете; то, чего вы не осознаёте, контролирует вас. Вы всегда будете оставаться рабом для того, чего не осознаёте внутри себя. Стоит вам осознать что-то, и вы освобождаетесь от этого. Оно все еще здесь, внутри вас, но оно больше на вас не влияет. Оно больше не контролирует, не порабощает вас. В этом вся разница.

Осознанность, осознанность, осознанность, осознанность! На том курсе в Чикаго нас учили, как быть вовлеченными наблюдателями. Если упростить, это означает, что я говорю с вами и одновременно дистанцируюсь, чтобы наблюдать, как я с вами говорю. Когда я вас слушаю, мне бесконечно важнее слышать то, что говорю я, нежели то, что говорите вы. Конечно, слышать вас тоже важно, но гораздо важнее слышать самого себя. Иначе я не услышу вас. Либо, сам того не сознавая, буду искажать все, что вы мне скажете. Я буду воспринимать вас через фильтр своих психологических рефлексов. Буду реагировать на ваши слова, подвергаясь влиянию своих комплексов, неуверенности в себе, потребности манипулировать вами, желания преуспеть, раздражения и иных эмоций, которые даже не осознаю. Поэтому крайне важно, чтобы, слушая вас, я в первую очередь слышал себя. Вот