Казино ты мое, казино - Марина Серова

— Это казино принадлежит Телеге? — Должна же я это выяснить.

— С чего бы? Нет! Телега — крыша, с ним никогда проблем не было. Вот деньги, вторая партия, — его, а у кого еще найдешь так быстро, чтобы в положение вошли и дали? А Телега дела казино лучше налоговой инспекции знает.

Я помолчала, укладывая информацию компактнее.

— Петрович, а ты не думаешь, что Попов сам взял деньги и свалил?

Петрович быстро заморгал, на лбу у него выступила испарина.

— Ты можешь доказать?

— Нет.

— Так какого ты тогда п…шь?! — Он буквально взревел, его кулачищи одновременно грохнули по столешнице, хлипкая импортная мебель завибрировала.

— Мне интересно было посмотреть, как ты отреагируешь. Конечно, Попов ни при чем. Ему не нужно было придумывать такой хитрый ход. К тому же, может быть, если бы я не влезла в это дело, дыру в полу у пенсионера заделали бы, и вот тогда все подозрения точно сошлись бы на Попове.

— Ты думаешь, что его кто-то хотел убрать?

— Не исключено… Может быть, из-за того, что этот вариант не прошел, его просто украли. Петрович, скажи, кому выгодно, чтобы Попов исчез?

— Не знаю. — Ермаков начал раздражаться. — Не знаю, сам думал. Казино принадлежит ему. Его нет — жена его не хозяйка. Она просто не потянет. Вон Гудкова как дело запустила, все рассыпается, а бизнес надежный! А если по жизни, мало ли, кому мы на ноги наступаем — всех и не запомнишь. А чтобы жесткая вражда — таких врагов у него нет. Я вот думаю, может, у него возможность появилась кредит взять хороший, он и помчался.

— Все может быть. Пойду поброжу.

Я вышла и задумчиво пошла по коридору. В комнате отдыха персонала было пусто, я зашла — нет, в углу комнаты сидела Света и курила. На этот раз она была уже не хмурая, а просто заплаканная.

— Привет.

— Здравствуйте. — Она отвернула лицо.

Я медленно достала сигарету, складывая в голове мозаику. Можно рискнуть. Можно.

Я села рядом с ней и закурила.

— У тебя, кажется, опять неудача? — тихо спросила я.

Она повернулась:

— Вы про что?

— Про жизнь, личную.

— Не понимаю, о чем вы? — Она снова отвернулась и сделала вид, что смотрит в окно.

— У тебя тушь потекла, возьми зеркало.

Пока Света приводила себя в порядок, на дисплее компьютера высветилась ее фамилия — на работу.

— Сиди! — приказала я.

— А как же?..

Я прошла к Ермакову и отвоевала Свету на сегодняшний день. Он попытался развести какие-то антимонии, порявкали мы друг на друга быстро и сочно. В результате я забрала ключ от его пустующего кабинета и заперлась в нем со Светой. Самым первым делом, очутившись в Петровичевых владениях, я полазила по его закромам и выудила почти полную бутыль мартини и какого-то ликера. Ликер я сунула назад в шкафчик — нельзя же мужчину лишать сразу всего. Мы со Светой выпили чуть-чуть, и я стала вспахивать тему доверительного разговора. Честно говоря, я как-то сразу поняла, что Света тоскует по Попову, исчезнувшему в Москву без предупреждения. Обычная история — любовь к шефу.

Вот на эту тему я и начала ненавязчиво ее колоть. Я так увлеклась, что и не заметила выверта ситуации, когда Света погладила меня по руке и сказала, что Владимир Иванович — мужчина очень обаятельный, и многие девчонки сохнут по нему, но он ей сразу не понравился, хотя и непонятно, почему. Ну, с чем сравнить мое впечатление от этих слов? Если бы я вышла из ванной в спальню, а там вместо белозубого мулата сидят три китайца с портретом Мао Цзедуна, у меня бы и то физиономия не была такой глупой.

Но я быстро нашлась: и не так по башке получала. Я повздыхала, порассказывала о своих переживаниях, и ее прорвало-таки! Еле заметно кивая, чтобы не спугнуть удачу, я выслушала одну из обычных историй, которые каждый считает единственной в мире.

После окончания института, не зная, куда деваться, Света закончила курсы при казино и здесь же познакомилась с парнем по имени Сережа. Они очень понравились друг другу, но он, к сожалению, был женат, а жена — такая стерва. Сережа работал охранником, а потом его убили.

— Света! А как ты думаешь, из-за чего?

— Откуда я знаю, Тань? Он вот-вот должен был развестись, говорил, что скоро денег заработает много, хватит и на свадьбу, и на дело какое-нибудь. Мы мечтали пельменную открыть.

— А как же он собирался заработать столько денег? Выиграть в рулетку?

— Ты что, нам запрещено! Он не говорил, но я думаю, что его новый знакомый должен был помочь как-то.

— Кто этот знакомый? — Горячо, Таня, горячо.

— Как-то один раз после работы он меня встречал, я вышла, зашла за угол…

— Конспирировались?

— Ну да, чтобы разговоров не было. Ну, и за углом смотрю — он стоит рядом с парнем, разговаривает, тот на иномарке подъехал. Видно, из крутых, одет хорошо, темненький такой, на мексиканца похож, высокий. Потом Сережа мне сказал, что этот парень — очень большой человек, правая рука кого-то там в Покровске.

— А кого правая рука — не запомнила?

— Да он пошутил, я думаю. Он что-то сказал, будто с этим, с маяком связано.

— С каким маяком?

— Не знаю, я так поняла.

— А машина была серая?

— Светлая какая-то, вроде серая, да. А ты его знаешь? Кто он?

— Я не знаю его, но с твоей помощью постараюсь узнать.

— Как это? Не поняла.

— Помнишь, я говорила, что работаю у вас менеджером? Это неправда. Я здесь расследую преступление. Убийство Сережи, возможно, является его частью.

Света напряженно уставилась мне в глаза. Думала, что я прикалываюсь.

— Ты серьезно?

— Очень.

— Ты из милиции? Не верю. А почему ты пьешь при исполнении? — совсем потерялась девочка. Я разлила остатки мартини, по полтора глотка получилось.

— Я в милиции не работала никогда, но тесно сотрудничать приходится. Ермаков полностью в курсе. — Я открыла сумочку и пошарила рукой. — Возьми мою визитку на всякий случай.

После чего поболтали мы еще немножко, потом заскучнело — кончился нектар. Я посидела, подумала, пододвинула телефон и набрала номер. После второго же сигнала я услышала, как трубку сорвали и старческий голос проревел:

— Чего?! Чего, мать твою!

— Степаныч, не шуми, это Татьяна. Как полы, сделали?

— Сделали, да что толку — все равно сутки ходить нельзя, а я из-за этого ремонта последний автобус пропустил. Опять всю ночь спать, как Бобик, на тряпочке. Да и звонки эти гребаные.

— Какие звонки?