Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» - Чарльз Роберт Дарвин

Пауков по сравнению с другими насекомыми здесь гораздо больше, чем в Англии, причем относительно них это можно сказать, быть может, в большей мере, чем относительно какого-либо другого подразделения членистых [членистоногих] животных[60]. Разнообразие видов прыгающих пауков чуть ли не бесконечно. Род, или, вернее, семейство, крестовиков (Epeira) представлено здесь многими своеобразными формами; у одних видов колючие жесткие покровы, у других – широкие колючие голени.

Все тропинки в лесу перегорожены прочной желтой пряжей паука, принадлежащего к тому же подразделению, что и Epeira davipes Fabricii, который, как рассказывал некогда Слоан, ткет в Вест-Индии такую прочную паутину, что в нее попадаются, птицы. Почти в каждой такой паутине обитают в качестве паразитов маленькие красивые паучки с очень длинными передними ногами, принадлежащие, по-видимому, к не описанному до сих пор роду. Мне кажется, этот паучок слишком незначителен, чтобы привлечь внимание большого крестовика, а потому получает возможность питаться прилипшими к нитям крохотными насекомыми, которые иначе пропадали бы впустую. Если этого паучка пугнуть, он либо прикидывается мертвым, вытянув свои передние ноги, либо же стремглав падает с паутины.

Здесь чрезвычайно распространен, особенно в сухих местах, большой крестовик из того же подразделения, что Epeira tuberculataиconica. Его паутина, которую он раскидывает по большей части между большими листьями обыкновенной агавы, бывает иногда укреплена у центра двумя или даже четырьмя зигзагообразными полосками, соединяющими два соседних луча.

Если в паутину попадается какое-нибудь крупное насекомое, например кузнечик или оса, паук ловким движением начинает очень быстро повертывать его и, выделяя в то же время из своих прядильных желез ленту из нитей, обволакивает вскоре свою добычу чехлом, подобным кокону шелковичного червя. Затем паук осматривает беспомощную жертву и наносит ей смертельный укус в нижнюю часть груди, после чего уходит и терпеливо дожидается, пока яд окажет свое действие. О силе яда можно судить по тому, что, открыв через полминуты кокон, я нашел большую осу уже мертвой.

Этот крестовик сидит всегда у центра своей паутины головой вниз. Будучи потревожен, он поступает различно, в зависимости от обстоятельств: если под ним густая растительность, он стремительно падает вниз; при этом я ясно видел нить, которую выпускало из своих желез животное, пока оно еще сидело неподвижно, готовясь к падению. Если же паук находится над голой землей, он редко бросается вниз, а быстро перебирается через проход в центре паутины с одной ее стороны на другую. Если продолжать его тревожить, то он прибегает к очень любопытному маневру: находясь посредине, он сильно дергает паутину, прикрепленную к гибким ветвям, пока она не придет в столь быстрое колебательное движение, что даже контуры тела паука становятся неясными.

Известно, что в большинстве своем британские пауки в том случае, когда в их паутину попадается крупное насекомое, стараются перервать нити и освободить добычу, чтобы спасти свои тенета от полного разрушения. Однажды, однако, я видел в одной теплице в Шропшире, как в неправильную паутину очень маленького паучка попалась большая оса-самка, и паук, вместо того чтобы надорвать свою паутину, самым упорным образом продолжал опутывать ею тело и особенно крылья своей добычи.

Сначала оса не раз безуспешно порывалась уколоть жалом своего маленького противника. Она билась так больше часа, после чего я, сжалившись, убил ее и положил обратно в паутину. Паук вскоре возвратился, а час спустя я с удивлением увидел, что он запустил свои челюсти в то отверстие, через которое живая оса высовывает свое жало, Я два или три раза отгонял паука, но в продолжение последующих суток неизменно находил его сосущим осу все в том же месте. Паук сильно раздулся, насосавшись соков своей добычи, которая была во много раз больше его самого.

Могу здесь, кстати, упомянуть, что неподалеку от Санта-Фе-Бахада я нашел множество больших черных пауков с ярко-красными отметинами на спине, живущих обществами: паутина была расположена вертикально, как то неизменно бывает у рода крестовиков; одна сеть отстояла от другой фута на два, но все они были соединены несколькими общими нитями, очень длинными и тянувшимися ко всем частям общественной паутины. Благодаря такому приспособлению верхушки нескольких больших кустов были со всех сторон окружены этими соединенными тенетами.

Азара[61] описал одного парагвайского общественного паука, относительно которого Валькенер полагает, что это Theridion, но вероятнее, что это Epeira, и, быть может, даже того же вида, что и мой. Однако я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь мне пришлось видеть центральное гнездо величиной с шапку, куда, по словам Азары, осенью, когда пауки умирают, откладываются яйца.

Поскольку все пауки, которых я видел, были одинаковой величины, вероятно, и возраст их был приблизительно одинаков. Жизнь обществами в роде Eperia, столь типичном среди пауков – насекомых, которые до того кровожадны и живут так уединенно, что даже оба пола нападают друг на друга, – факт совершенно исключительный.

В одной высокой долине Кордильер, недалеко от Мендосы, я нашел другого паука, ткущего весьма своеобразную паутину. Из общего центра, где сидит насекомое, расходились лучами крепкие нити, расположенные в вертикальной плоскости; но только два луча были связаны друг с другом симметричной сеткой, так что паутина имела не круглую форму, как то обыкновенно бывает, а форму клинообразного сегмента. Подобным образом были построены все паутины.

5 июля 1832 г. Утром мы подняли якорь и вышли из великолепной гавани Рио-де-Жанейро. На пути к Ла-Плате мы не видели ничего интересного, только однажды нам встретилось большое стадо дельфинов, состоявшее из многих сотен голов. Местами они сплошь бороздили море; диковинное это было зрелище: дельфины сотнями, один за другим, выскакивали целиком на поверхность, разрезая воду. Когда корабль шел со скоростью 9 узлов, эти животные совершенно свободно прыгали взад и вперед перед носом корабля и, обогнав нас, стремительно уносились вперед. Как только мы вошли в эстуарий Ла-Платы, наступила очень неустойчивая погода. Однажды темной ночью нас окружили многочисленные тюлени и пингвины; они производили такие странные звуки, что вахтенный офицер рапортовал, будто слышит мычание скота на берегу.