Небесные оковы - Барбара Макколи

Впрочем, Алексис отлично помнила и дурманящий аромат роз, наполнявший маленькую церквушку, и мутные подтеки дождя на оконных стеклах, и усталый глухой голос священника, и забавные свадебные атрибуты, выдаваемые напрокат. Помнила головокружение, стук крови в висках, замершее на долю секунды сердце, когда их с Джорданом объявляли мужем и женой, горящие кругом свечи…

- Мне все время казалось, будто я вот-вот упаду в обморок. Не упала. Зато вышла замуж, чтобы тут же развестись. Глупость какая-то, - еле слышно произнесла Алексис, но, взглянув на внимательно слушающих ее сестер, добавила: - Когда мы с Джорданом, глядя друг другу в глаза, произносили наши клятвы, я в этот самый миг ощутила невероятное спокойствие внутри, уверенность, какой не ощущала никогда, ни прежде, ни после. Один этот миг может оправдать многое. - Она помнила, как звучали их клятвы в вечной любви, помнила и о том, как тремя часами позже она в одиночестве в слезах возвращалась в Нью-Йорк.

Алексис тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания, и взглянула на лица сестер. Кира и Элейн ждали все новых и новых подробностей.

- Ну что еще? - раздраженно спросила Алексис.

- Ты все еще любишь его, - уверенно произнесла Кира, в ее глазах стояли слезы умиления.

Алексис разозлилась на себя. Черт ее дернул делиться своими сентиментальными воспоминаниями! Она молча взяла со стола фату и шагнула к Кире. Но сестры по-прежнему внимательно и выжидающе смотрели на нее.

- Господи, какая глупость! - громко проговорила Алексис.

- Возможно, но все же ты его любишь. Это очевидно для всех, - поддержала предположение Киры Элейн. - Достаточно услышать, с каким придыханием ты произносишь его имя. Или понаблюдать, как вы оба ведете себя, очутившись в одной комнате. Складывается такое впечатление, будто приближается шторм, который снесет все на своем пути.

- Это не любовь, Эли. Своим упрямством и эгоизмом Джордан действительно будит во мне настоящую бурю, - искренне призналась Алексис, украшая тщательно причесанную головку Киры невесомой фатой. - Если раньше он и впрямь меня завораживал, то сейчас только бесит.

- Было время, когда я так же гневалась на своего Сэма, - восторженно проговорила Кира, положив правую ладошку на грудь рядом с сердцем. - Он просто сводил меня с ума. Однажды выдал что-то типа: я мужчина, а значит, мне виднее. Вот потеха!

- Не потеха, а настоящее свинство, - проронила Элейн, а когда обе сестры в недоумении воззрились на нее, пояснила: - Я постоянно слышу то же самое от Ди Джея. Мне все время приходится выбирать, поцеловать ли его в лобик, как неразумное дитя, или же отшлепать, чтобы впредь неповадно было мною помыкать.

- Стоп! Хватит об этом! - заволновалась Алексис. - Только не накануне свадьбы! И чтобы никаких упоминаний о нашей с Джорданом давней истории. Нельзя омрачать будущее прошлым. Потому что, когда Джордан подпишет эти бумаги, все навсегда останется в прошлом, и никто об этом сожалеть не будет.

- Я вовсе не о том хотела сказать, - смутилась Элейн.

- Тихо все! У меня иголки, - приструнила сестер Алексис и хмуро расправила фату. Через некоторое время, смягчившись, она умиротворенно произнесла: - Вы, глупенькие, хотя бы понимаете, что происходит в данный конкретный момент? - Она улыбнулась и взглянула на Киру. - Мы готовим тебя к первому дню новой жизни. Нельзя омрачать его всякими глупыми разговорами. Кира, ты настоящая красавица, твоему Сэму очень повезло.

- Да, мы согласны с тобой, Алекс, но это не исключает того, что у вас с…

Кто- то постучал в дверь. Элейн испуганно смолкла. В комнату заглянула очаровательная блондинка -распорядительница свадьбы Киры и Сэма.

- Пять минут, - смущенно предупредила она.

- Боже, боже, как же я боюсь! - проглатывая слова, забормотала Кира. - Я выхожу замуж, девочки! - она кинулась обнимать сестер. - Я вас люблю! Люблю, люблю, люблю!

- Нет, нет и еще раз нет, - вторила ей Алексис. - Ты сейчас расплачешься, и что тогда прикажешь нам делать с твоим макияжем? Как его исправлять? Слышала, осталось всего пять минут? Сейчас же возьми себя в руки, - тараторила она, затем, взглянув на Элейн, всплеснула руками: - Ну что, в самом деле, за плаксы, вот и меня сейчас развезет. Жалкое зрелище! Давайте поплачем, когда все закончится.

Кира сделала несколько глубоких вдохов, аккуратно расправила платье, приколола на пояс маленький букетик и последний раз посмотрела на себя в зеркало.

- Готова? - спросила Алексис.

- Готова! - уверенно ответила Кира.

Имперский бальный зал в отеле на Волчьей реке был убран по-праздничному. Шикарно сервированный стол, атласные скатерти цвета бургундского вина, ароматные свечи, изысканные столовые приборы, лучшее французское шампанское. На шестифутовом постаменте возвышалась умопомрачительная композиция из живых белых цветов, чей аромат разносился по всему залу, смешиваясь с запахами мяса.

Некоторые гости уже вовсю отплясывали на танцполе, некоторые все еще сидели за столом, наслаждаясь едой и напитками, разговаривали, смеялись.

Джордан Алестер Грант пил только пиво. Стоя у барной стойки, он озирался по сторонам, высматривая Алексис. Но тщетно, нигде поблизости ее не было. Зато Джордан заметил Мэтью Лэнгли, который подошел к столу и занял свое место. Через какое-то время чуткий слух Джордана уловил обрывки беседы Мэтью с одним из гостей, они обсуждали новый, недавно вышедший фильм, в котором главную роль сыграла Фиби Дженсен. Мэтью подробно рассказывал о своем интервью с ней. Джордан скорчил презрительную гримасу и отвернулся.

Когда очередная кружка с пивом опустела, Джордан внезапно увидел Алексис. Она вошла в зал и присела за стол, на дальнем его конце. Девушка выглядела потрясающе. Платье цвета ночного неба, оставляющее открытыми плечи и спину; шею Алексис украшало изящное ожерелье из бриллиантов и сапфиров. Когда она, делая глоток шампанского из зажатого в руке бокала, слегка приподнимала подбородок, они переливались в свете свечей. Вдоль ее скул спускались тонкие завитые пряди. Джордан задержал дыхание, его сердце учащенно билось.

Взгляд Джордана опустился на руки Алексис. Он помнил ее нежные прикосновения, помнил слова, которые она шептала ему в минуты страсти. Его охватил пожар желания - будь его воля, он взял бы ее прямо здесь…

На какой- то момент Джордан потерял контроль над собой, но потом он сумел взять себя в руки. В конце концов, собравшись снова на ферму Блакхоков, он прекрасно знал, чем это может для него закончиться. Он приехал сюда, чтобы быть рядом с Алексис, говорить с ней, слышать ее смех, держать ее в своих объятиях, желать ее. Когда он увидел Киру в подвенечном платье, идущую к алтарю, воспоминания накатили на него. Он мог думать только об Алексис, о том дне, когда они поженились, самом счастливом и самом несчастном дне в его жизни. Джордан смотрел на людей, цветы, но видел только свою любимую, он слышал разные голоса, но хотел слышать лишь ее голос. Когда он вспоминал о том, что Алексис больше не принадлежит ему и даже печать на брачном свидетельстве не делает ее его женой, на него накатывала боль.