Когда жёлтый карлик выходит на охоту  - Оксана Алексеева

Это немного меня отрезвило.

– Не-не-не! На секс ты меня не разведешь, желтый карлик, – язык до сих пор заплетался.

– Звучит, как вызов, – он улыбался, теперь глядя мне в глаза, не позволяя снова его целовать. А мне только того и хотелось. Даже немного разозлилась, хотя в тот момент слово «злость»… ну, вы поняли. Пришлось говорить, хотя сейчас мой язык требовал совсем другого:

– Да мы обдолбанные! Как потом смотреть друг на друга будем?

Он все же соблаговолил ответить на мой призыв, снова поцеловав. Думаю, ему тоже только этого и хотелось. Но оторвался слишком быстро, не дав снова утонуть в ощущениях:

– Как раз потому что обдолбанные – и надо. Завтра все на это и спишем. Замечательная причина, чтобы потом это благополучно простить себе и забыть.

Звучало, как вариант. А целоваться хотелось до пузырчатого мельтешения перед глазами. Подумала. Ответила:

– Не вариант! К тому же… у меня никого раньше не было. И что-то я никак не вижу тебя в этой роли… даже такого замечательно-обдолбанного.

– Врешь… – он замер, посмотрел на меня как на прокаженную, даже нахмурился. – Серьезно? Никого? Это из-за твоего носа, да?

Я рассмеялась первой, он свалился на меня, трясясь всем телом. Приятно тяжелый, но сейчас не об этом.

– Антон, – взмолилась я. – Ну давай целоваться, пожалуйста!

Он мягко, одними губами, прикусил мне кожу на шее, щекотно. Снова приподнялся:

– Ладно, давай. Но если я кончу в штаны – обещай не смеяться!

– Слово бойскаута, – я даже руку попыталась приподнять, чтобы изобразить соответствующий жест. И, конечно, тут же расхохоталась.

Зато потом мы целовались – долго, протяжно, тягуче. Просто потрясающе. Я почувствовала, что мои губы уже опухли, как у Анджелины Джоли, а рука его находилась где-то на моем бедре, сжимая почти до боли. Я уловила изменение его настроения до того, как он отстранился, улыбаясь теперь как-то совсем по-другому, голос стал хриплым:

– Поехали куда-нибудь отсюда, Алин, а то я на грани изнасилования. До сих пор я девственниц ни разу не насиловал.

Если честно, то я бы продолжила наши нежности без чего-то более серьезного. В голове такая приятная кашица из эмоций, но возможно, пора проявить и благородство, хоть и очень не хочется.

– Поехали.

Собрались за полминуты. На посошок жахнули еще текилы. В такси долго спорили – в зоопарк или за котом. В итоге неожиданно для обоих приехали в мой институт. Из внимания улетучился тот момент, как мы прошли вахту – у меня-то пропуск, а у Антона, видимо, с собой был паспорт. А, вспомнила, зачем мы там оказались – мне ж методичку надо было забрать! Ну вот, видимо, за методичкой и приехали.

В коридоре на втором этаже ни души – время-то уже вечернее. Он потянул меня в туалет, затащил в кабинку. Я была согласна, если это означало снова «целоваться». Хотя вроде бы уже отпустило, но видимо не до конца. Но он задумал очередные американские горки, достав из кармана еще один косяк.

– Опять заначка? – с уважением прокомментировала я. Вот где дилера надо было искать, а не какого-то там пацана.

Он опустил крышку на унитаз, приземлился на нее, подкурил. Я, не задумываясь, уселась на его колени – так просто удобнее. Между затяжками сама целовала его, он не возражал, просто придерживал меня за талию, чтоб не плюхнулась куда – меня шатало даже сидя. Смеялся мне в ухо тихо, а я пропускала его волосы сквозь пальцы. Похоже, сегодня методичку забирать уже поздно, зря я его сюда притащила, хотя мне все и нравилось.

Едва мы выглянули в коридор, как узрели страшное – стоит себе такая, руки в боки, очочки на носу болтаются, волосики кругляшком на макушке свернуты. Декан, в смысле. Моего, в смысле, факультета.

– Что тут происходит, Бубликова?! Чем это пахнет?

– Гитлер капут, – ответила я, а сама думала только о том, что не может этот волосяной куличик так прочно держаться на деканской головешке без гвоздя.

– Здрасьте, – более вежливо хихикнул из-за моей спины Антон и зачем-то поцеловал меня в шею.

Она вылупилась на него до такой степени смешно, что мне пришлось зажать рукой рот, чтобы не выдать себя иностранной контрразведке. Парень из-за моей спины решил покинуть поле боя и спешно, почти бегом, начал удаляться по коридору в сторону лестницы. Поскольку говорить из-за сдерживаемого смеха я все равно не могла, побежала за ним. Расхохотались только на крыльце.

– Бубликова?! – Антон, конечно, не мог это проигнорировать. – Теперь понятно, зачем ты так замуж за Владимирова рвешься! Тебе не только с носом, но и с фамилией надо срочно что-то делать!

В ближайшем баре выпили по пиву, потом еще по одному. Затем делали селфи возле памятника Пушкину. Мраморный чувак на заднем фоне был так бесчеловечно кудряв, что мы чуть не умерли от смеха. Потом поехали на такси ко мне. Ну раз уж мы теперь такие друзья, то и свое жилье я обязана показать. Там едва успели снять куртки, только-только настроили музыку на полную громкость, как к нам пришли гости. В лице моей квартировладелицы, которая жила этажом выше. Своими ключами открыла, падла! Ну и, конечно, стала свидетельницей наших сумасшедших танцев под нетихий трешачок на грани лопанья барабанных перепонок. Мне едва удалось расслышать ее маты и вроде как вежливое предложение съехать завтра. А лучше – сегодня.

Пришлось стать грустненькими и быстренько ретироваться назад, в квартиру к Руслану, раз в моей нам не рады. В такси расплачивалась уже я – Антон, порыскав по всем карманам, нашел только две кредитки, три визитки и еще одну заначку, которую мы постарались утаить от напряженного водителя. Но в квартире нас ждала Ольга – отчего-то непривычно недовольная жизнью.

– Вы чего устроили, парочка оболтусов? – она старалась журить нас мягко, как добрая мамочка.

Антон еще с такси продолжал смеяться. Присел в не очень изящном реверансе:

– Здравствуйте, Ольга Александровна! Это Алина. Она будет жить с нами, – в ответ на удивление в глазах девушки пояснил: – Ее из квартиры выгнали. Только что. Не без моего участия.

– И из института отчислят! – вспомнила я о волосяном куличике на макушке декана.

– По-любому отчислят, – подтвердил напарник. – Не без моего участия.

Оля даже побледнела, начиная волноваться:

– Да вы что… Совсем с ума сошли? Алина, это… правда? – она перевела взгляд с безнадежно ухмыляющейся меня на моего собутыльника и даже впервые повысила голос: – Брат! Да когда ж ты уже повзрослеешь-то?!

– Б… брат?

Я глянула на Антона, тот пожал одним плечом, стягивая куртку, а потом так рассмеялась, что даже всплакнула. Ольга только шикнула на меня и повела за руку в мою новую комнату, бурча: «Я думала, он от тебя хорошего нахватается, а не наоборот!».

Через полчасика, когда надзиратель скрылся в комнате Руслана, я, крадучись, пробралась на кухню, поскольку есть хотелось невероятно. Антон там уже дотачивал один из салатов, но в ходе непродолжительных боев я отвоевала у него контейнер. Закинулись еще по паре котлет, похихикали – старались бесшумно, а от этого становилось еще смешнее, и только потом, расцеловавшись на прощание и договорившись, что с завтрашнего дня никаких больше нежностей и дружб, наконец-то разошлись.