Седьмой свиток - Уилбур Смит

Хелм попытался перевернуться вместе с Харпером, но тот схватил врага за пояс обеими руками, просунул ему между ног правое колено и изо всей силы ударил в промежность. По конвульсивному движению коленей американца Николас понял, что удар попал в цель. Гениталии Хелма были толстые и плотные, как резина. Он выгнулся от боли, и хватка на горле Николаса ослабла. Англичанин использовал момент передышки, чтобы податься вниз, вцепиться в несчастные гениталии Хелма и яростно стиснуть их. Лицо врага в нескольких дюймах от баронета исказилось в беззвучном вопле боли; тот попытался вырваться и отстраниться как можно дальше, отпуская горло Николаса и сгибаясь вдвое, чтобы ухватиться за кисть обеими руками.

Они снова вынырнули на поверхность, неподалеку от плавающего бревна, и Николас понял, что ими завладело течение, которое теперь несет их из заводи в полноводную реку. Он отпустил мошонку Хелма и замахнулся второй рукой, метя ему в лицо, однако враги находились слишком близко друг к другу: без замаха удар не имел особой силы. Кулак Николаса смазал Хелма по щеке. Англичанин тянулся к горлу техасца, желая схватить противника за кадык, но Хелм вжал голову в плечи, ускользая от захвата. И вдруг, стремительно подавшись вперед, подобно атакующей гадюке, он вцепился Николасу зубами в подбородок.

Подобного приема тот не ожидал, и трюк сработал полностью. Боль от человеческих зубов, рвущих его плоть, была ужасна. Николас заорал и схватил врага за лицо, метя пальцами в глаза и стараясь ногтями прорвать веки. Но Хелм плотно зажмурился и еще глубже погрузил в плоть свои зубы. По углам его рта обильно заструилась кровь противника.

Бревно все еще плавало позади них, всего в нескольких дюймах от затылка Хелма. Николас ухватил американца за оба уха и стал их выкручивать, пытаясь оторвать врага от себя и отогнуть ему голову назад. Он видел происходящее за спиной у Хелма, в то время как зажмурившийся американец не видел вообще ничего. На бревне выделялся толстый длинный сучок, оставшийся после того, как топор небрежно срубил боковую ветвь. Срез сука был под углом, образуя отличный острый шип. Сквозь слезы боли Николас пытался прицелиться головой Хелма прямо на сучок. Он чувствовал, как враг вгрызается ему в лицо, забирая в рот все больше его плоти. Хелм уже почти добрался до нижней губы, так что кровь начинала заливать Николасу рот. Американец рвал баронета, как питбуль свою добычу, мотая головой из стороны в сторону. Скоро он подастся назад, отрывая огромный кусок мяса.

С яростью, рожденной болью и отчаянием, Николас рванулся вперед и, используя всю силу тела и рук, насадил Хелма на острый древесный сучок. Шип, как железный гвоздь, вошел тому в основание черепа, в место соединения шейных позвонков со спинными, частично разорвав связку. Челюсти Хелма конвульсивно разжались, он забился в судорогах. Николас оторвался от врага, с подбородка англичанина свисал клок полуотгрызенной плоти, из глубокой раны толчками била кровь.

Хелм был насажен на сук, как туша, вывешенная на мясницком крюке. Части его тела дергались, мышцы лица сами собой сокращались, глаза вращались как у эпилептика и наконец закатились так, что остались видны только белки, гротескно блестевшие в сумраке ущелья.

Николас с трудом забрался на бревно позади трупа техасца и несколько минут лежал, распластавшись, часто дыша и истекая кровью. Бревно медленно переворачивалось под тяжестью двойного веса, и Хелм начал сползать с сучка. Кожа рвалась с тряпичным звуком, позвонки скребли о дерево. Наконец труп перестал дергаться, упал в воду лицом вниз и стал тонуть.

Но Николас не собирался так просто отпускать американца.

— Я еще не убедился насчет тебя, дорогуша, — выговорил он разбитым, кровоточащим ртом.

Харпер сплюнул сгусток крови, смешанной со слюной, и сгреб мертвеца за воротник, опуская его лицо поглубже в воду. На выходе из каньона бревно набрало скорость, но Николас не отступался, выдавливая из тела Хелма последние остатки жизни — пока течение не вырвало труп из его хватки. Англичанин смотрел, как мертвый враг уплывает прочь по серой бурлящей воде.

— Передам от тебя привет Тессэ! — крикнул он вслед Хелму, когда тот уже исчезал из виду. После чего Николас сосредоточился на том, чтобы сбалансировать бревно и остаться сверху, плывя по яростной, бурлящей и мятущейся воде.

В конце концов его вынесло к розовым скальным порталам в нижнем плесе Дандеры. Когда вода проносила Николаса под веревочным висячим мостом, он соскользнул с бревна и поплыл к западному берегу, прекрасно помня о страшном водопаде при впадении в Нил, ожидавшем менее чем в полумиле вниз по течению.

Выбравшись на берег, Николас оторвал от подола рубашки широкую полосу и перевязал как смог раненый подбородок. Узел пришелся на затылок. Кровь продолжала сочиться сквозь тонкое полотно, но Харпер затянул бинт потуже, и тот начал останавливать кровотечение.

Николас с трудом встал на ноги и зашагал сквозь поросль прибрежных кустов, окаймлявших реку. Наконец он выбрался на дорогу, которая вела вниз, к монастырю, и заковылял по ней босыми ногами. Харпер позволил себе остановиться только однажды — когда ему послышался звук вертолета, снимающегося с вершины утеса над ущельем далеко позади.

Николас оглянулся.

— Похоже, Тума Ного выбрался невредимым, о чем нельзя не пожалеть. Интересно, что случилось с фон Шиллером и египтянином? — мрачно пробормотал он, ощупывая раненое лицо. — Но по крайней мере ни один из них теперь не сунется в гробницу — разве что они решат построить новую плотину.

Неожиданно ему пришла другая мысль.

— Господи, а что, если прорыв плотины застал фон Шиллера внутри? — Он начал тихо смеяться, потом покачал головой. — Ну нет, это было бы слишком хорошо. Справедливость никогда не простирается так далеко.

Харпер снова покачал головой — но движение пробудило сильную боль в ране. Николас схватился рукой за больной подбородок и тронулся в путь, а добравшись до мощеной дорожки, ведущей к самому монастырю, припустил бегом.

Нахут Гуддаби на бегу врезался в фон Шиллера, который выскочил навстречу из-за угла лабиринта. Как ни странно, хотя от фон Шиллера в данной ситуации не было никакого практического толка, присутствие старика успокоило Нахута и помогло справиться с паникой, которая грозила прорваться наружу и полностью подчинить себе. Без Хансита лабиринт выглядел страшным и одиноким местом, где любое человеческое общество казалось благословением. Несколько секунд эти двое прижимались друг к другу как дети, заблудившиеся в лесу.

Фон Шиллер все еще держал сокровища, которые они с Нахутом исследовали, когда Хансит запаниковал и убежал. В одной руке старик сжимал золотой посох фараона, в другой — церемониальный бич.

— Где монах? — заорал он на Гуддаби. — Почему ты удрал и бросил меня? Идиот, нам нужно найти выход из этих коридоров! Ты что, не понимаешь, как тут опасно?

— С чего вы взяли, что я знаю дорогу? — яростно огрызнулся Нахут и вдруг заметил меловые значки на стене за плечом фон Шиллера. Впервые он осознал, что это такое. — Вот! — воскликнул египтянин с облегчением. — Харпер или эта женщина, Аль Симма, оставили нам метки. Пойдемте!