Неприкасаемый - Сэм Мариано

не хочу в Городской колледж, я хочу в тот, где заработаю халяву. Мне нравится школа в Пенсильвании, мне нравится кампус…

— Нравится, нравится, нравится. Я тебе “нравлюсь” или ты меня любишь?

Пыхтя, я говорю ему: — Это нечестно. Ты не колледж.

— Ты меня любишь, — заявляет он. — И я люблю тебя. Даже помимо желания быть с тобой, я хочу для тебя большего, чем быть посредственностью. Ты заслуживаешь этого больше, чем кто-либо другой, кого я когда-либо встречал.

Скрестив руки на груди, я говорю ему в ответ его собственные слова. — Люди не всегда получают то, что заслуживают, помнишь?

— Не всегда, но в данном случае можно. Просто позволь мне дать это тебе.

Я должна чувствовать себя лучше из-за предложения, которое, как я знаю, будет, но с его предложением помочь мне заплатить за школу, если я приеду сюда, у меня будет на одно оправдание меньше. Очевидно, что вопрос о том, нравится ли мне школа, в которой я буду учится, находится ниже в его списке приоритетов, чем местоположение. — Ты хочешь, чтобы я пожалела? Ты просишь меня сделать все возможное для успеха наших отношений, потому что, если я пойду на этот компромисс, если я пойду в школу, в которую не хочу ходить, и тогда мы расстанемся? Я пожалею, что приняла это решение.

Явно равнодушный, Картер качает головой. — Я не прошу тебя идти на такой компромисс. Я не прошу тебя делать что-то, о чем ты пожалеешь в маловероятном случае, если между нами ничего не получится.

— Но ты…

Какое-то время он молчит, выдерживая мой взгляд, а затем говорит: — Я не говорю о Городском колледже, Зои.

— Это единственный колледж в городе, который…

Он не дает мне закончить. Он обрывает меня и крадет все мои слова, говоря: — У меня есть для тебя интервью в Колумбийском университете.

Все останавливается на мгновение. Я смотрю на него, боясь дышать. Он смотрит на меня, ожидая ответа. Его слова снова звучат у меня в голове, но я не могу их полностью усвоить. Они не имеют смысла — слова слишком невероятны, чтобы быть правдой, не так ли? Я знаю, что Картер делает дерьмо, когда хочет, но это невозможно…

Он устроил мне собеседование в Колумбийском университете?

Наконец мне удается спросить: — Что… что ты имеешь в виду? Какое интервью?

— Интервью, — многозначительно говорит он. — Вступительное собеседование.

Мой желудок сжимается, и моя голова трясется сама по себе. — Это невозможно. Я даже не подавала документы в Колумбийский университет, а они…

— Это не невозможно, потому что это уже сделано, — говорит он, не удосужившись дать мне возразить. Наклонившись и нежно проводя пальцами по моим волосам, он говорит: — Я не мог ничего сказать тебе, пока не был уверен, что справлюсь, потому что я не хотел рисковать, чтобы ты разочаровалась, но я работал над этим, как над любимым проектом. Немного дополнил твоё резюме, Кейси предложила тебе обзоры книг, чтобы ты могла перечислить школьную газету. Купил тебе все эти учебники по ACT и оставил тебя учиться, так что, надеюсь, ты будешь достаточно хорошо успевать, чтобы соответствовать их общим критериям приема. Позволить тебе иметь второе место не помешает. Я подумал, что было бы полезно, если бы ты сама соответствовала их стандартам, но я разговаривал с моим контактом в Колумбийском университете о тебе, подчеркивая, что для того, чтобы работать для них так, как я хочу, мне действительно помогло бы, если бы я мог взять с собой мою блестящую девушку.

Закрывая лицо руками, я говорю ему: — Ты, наверное, переоценил меня. Они встретят меня и будут ждать Эйнштейна с сиськами.

— Неа. Они знают счет. Если ты не пускаешь слюни во время собеседования и не можешь не связать предложение, они позаботятся о том, чтобы тебя приняли.

— Но я никто, — говорю я, недоверчиво качая головой. — Я имею в виду, да, у меня есть оценки, но… я не могу поверить, что они хотят впустить меня. Только потому, что ты их попросил?

— Попросил? Я, блядь, провел кампанию, — легкомысленно говорит он. — Я знал, что поступление тебя в Колумбийский университет было единственным хорошим способом заставить тебя переехать сюда со мной, поэтому я сделал то, что должен был сделать. Обычно при поступлении по особым случаям, вроде этого, они обращаются к семье будущего студента, чтобы понять, стоит ли его принимать. Очевидно, для твоей семьи не стоит нарушать стандарты приема, но не для моей? — Не слишком скромно, он пожимает плечами. — В дополнение ко всей твоей тяжелой работе и всей моей кампании, мой отец делает значительное пожертвование университету от твоего имени.

Это признание согревает мое сердце и взрывает мой разум. Я не знаю, как обработать то, что он только что сказал. — Для меня?

— Для тебя. Для нас, — поправляется он.

Это уже слишком. Я даже не знаю, что сказать, как выразить свое замешательство или свою благодарность. — Но почему? Почему он сделал это для меня?

Виновато склонив голову набок, Картер говорит: — Возможно, я сказал ему кое-что, чтобы подбодрить его. Что я сделал с тобой. Вещи, о которых ты потенциально могла бы рассказать людям в будущем, если бы я тебе не нравился так сильно. Вещи, которые могут подорвать мою карьеру юриста, которой я планирую заниматься. Семья тоже не будет выглядеть слишком хорошо.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что он имеет в виду. — Ты сказал ему об этом?

Каким бы бесстыдным он ни был, Картер ухмыляется. — Даже немного приукрасил, чтобы действительно показать, какой урон ты способна нанести, если мы не предпримем никаких действий, чтобы удержать тебя на нашей стороне.

Я рада, что он находит это таким забавным, потому что я начинаю потеть. — Ты сошел с ума, Картер? Он действительно пришлет за мной киллера!

Картер отрицательно качает головой. — Я же говорил тебе, что мой отец борется с потенциальным скандалом своей чековой книжкой, а не киллерами. Он не был в восторге от того, что ему пришлось расплачиваться с другой девушкой, но я заверил его, что ты будешь последней. Я держу тебя, и это будет держать меня в узде.

Он совершенно сумасшедший, но когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я не могу не обхватить его руками и ногами и