Роль морских сил в мировой истории - Альфред Мэхэн

Если эти соображения правильны, то диспозиция англичан на Американском континенте была крайне неудачной. Владея Канадой, вместе с Галифаксом, Нью-Йорком и заливом Наррагансетт, а также контролируя линию по реке Гудзон, они располагали возможностью блокировать значительную, возможно, самую важную часть мятежной территории. Нью-Йорк и залив Наррагансетт могли быть сделаны недоступными для тогдашнего французского флота. Таким образом, были бы гарантированы безопасность их гарнизонов от атак с моря и сведена к минимуму задача английского флота. Между тем этот флот находил бы там надежное укрытие в том случае, если бы сильная неприятельская эскадра смогла избегнуть встречи с английским флотом у европейского порта и добраться до американского побережья. Вместо этого два этих порта оставались слабо защищенными, и они, несомненно, капитулировали бы перед каким-нибудь Нельсоном или Фаррагутом (то есть будь французы настойчивее, и Нью-Йорк, и залив Наррагансетт были бы ими захвачены. – Ред.). Между тем английскую армию в Нью– Йорке дважды делили, первый раз для действий в Чесапикском заливе и затем для операций в Джорджии, причем ни одна из частей разделенных войск не была достаточно сильна для выполнения поставленной перед ней задачи. Английский флот, таким образом, использовался в обоих случаях для того, чтобы зажать противника между двумя частями разделенной английской армии, когда эта армия, еще не разделенная, не могла пробиться на эту территорию. Так как связь между разделенными частями армии целиком зависела от моря, объем обязанностей флота возрос с увеличением протяженности линий коммуникаций. Необходимость защиты морских портов и удлинившихся линий коммуникаций, в сочетании, обусловила дополнительные подкрепления флоту в Америке и, соответственно, ослабила силы англичан у главных портов в Европе. Таким образом, прямым следствием экспедиции на юг стал поспешный уход из залива Наррагансетт, когда в 1779 году у побережья появилась эскадра д'Эстена, – потому что Клинтон не располагал достаточными силами для обороны как бухты, так и Нью-Йорка[224].

В Вест-Индии проблема английских властей заключалась не в подавлении восстания в колониях, но в эксплуатации нескольких небольших плодородных островов, удержании их под властью Англии и охране свободной торговли от посягательств неприятеля. Следует еще раз напомнить, что это требовало превосходства на море – как над неприятельским флотом, так и над одиночными крейсерами – «губителями торговли», как они характеризуются сейчас. Так как ни одна бдительная вахта не может удержать их в своих портах, акваторию Вест-Индии следовало патрулировать британскими фрегатами и легкими судами. Но конечно, лучше всего было бы держать французский флот (по возможности) поодаль, чем сдерживать его на месте британским флотом равной численности – численности, склонной упасть, как это часто бывало, до неравенства в пользу неприятеля. Англия, ограниченная оборонительными функциями, всегда несла потери, когда уступала в морской силе. Она в самом деле потеряла большинство своих островов, один за другим, в результате внезапных нападений и в разные времена подставляла свои корабли под огонь батарей какого-нибудь неприятельского порта. Между тем противник, когда уступал в численности, мог ожидать подкреплений, зная, что в таком ожидании ничем не рискует[225].

Эти затруднения не ограничивались Вест-Индией. Близость островов к Американскому континенту всегда давала возможность наступающей стороне комбинировать силы флота в обоих регионах до того, как обороняющаяся сторона могла распознать намерения противника. И хотя такие комбинации до некоторой степени регулировались понятными погодными и сезонными условиями, события 1780 и 1781 годов все-таки демонстрируют растерянность в связи с этим наиболее талантливого английского адмирала, диспозиции которого, пусть ошибочные, отражали смятение его ума. Если к этим затруднениям, во всех случаях обычным для обороняющейся стороны, прибавляется забота о большой британской торговле, от которой главным образом зависело процветание империи, следует признать, что задача британского адмирала в Вест-Индии не была ни легкой, ни простой.

В Европе безопасность самой Англии и Гибралтара подвергалась серьезной угрозе из-за ухода больших британских эскадр, направленных в Западное полушарие. Этим можно также объяснить потерю Менорки. Когда 66 союзных линейных кораблей противостояли 35 кораблям, которые смогла собрать и увести в свои порты Англия, реализовалось то господство над Ла-Маншем, которое, по утверждению Наполеона, сделает его, вне всяких сомнений, хозяином Англии. В течение тридцати дней 30 кораблей, входивших во французскую эскадру, крейсировали в Бискайском заливе, ожидая прибытия медлительных испанцев, но те были потревожены английским флотом. Гибралтар не раз ставили на грань голода из-за нарушения его коммуникаций с Англией. И их восстановление произошло не благодаря мощи английского флота, своевременно отряженного английскими властями, но благодаря искусству британских офицеров и непрофессионализму испанцев. В ходе последней крупной операции по освобождению Гибралтара от блокады эскадра Хоу имела всего 34 корабля против 49 кораблей союзников.

Какой же курс был предпочтительнее в этих трудных для англичан условиях? Позволить неприятелю беспрепятственно выходить из своих портов и перехватывать его достаточными силами флота у каждой из морских баз? Или, при всех затруднениях, пытаться патрулировать его отечественные порты не без надежды предотвращения каждой вылазки противника? Или перехватывать каждый конвой неприятеля, но с расчетом помешать его более крупным операциям и преследовать по пятам любые значительные его эскадры, которым удалось ускользнуть от стерегущих порты английских морских сил? Такое дежурство англичан у портов не следует смешивать с блокадой – понятием, часто, но не совсем правильно используемым в данном случае. «Прошу разрешения Вашей Светлости сообщить, – писал Нельсон, – что я никогда не устанавливал блокаду порта Тулон. Совсем наоборот. Противнику предлагалась любая возможность выйти в море, потому что именно там мы надеемся реализовать надежды и ожидания нашей страны… Ничто, – продолжает он, – не удерживало флот французов в Тулоне или Бресте, когда они намеревались выйти из них». Хотя в этом заявлении содержится преувеличение, остается верным, что попытка блокады кораблей в порту была бы бесполезной. То, на что рассчитывал Нельсон, держа у неприятельских портов достаточное число дозорных кораблей, расположенных надлежащим образом, заключалось в выяснении, когда и в каком направлении выходили из порта французы. Он намеревался, пользуясь его собственным выражением, «преследовать их до их заморских владений» в Западном полушарии. «Я склонен полагать, – пишет он в другой раз, – что эскадра французских кораблей из Эль-Ферроля пойдет в Средиземное море. Если она соединится с Тулонской эскадрой, то намного превзойдет нас в численности. Но я не упускаю их из виду, а Пеллью (командовавший английской эскадрой у Эль– Ферроля) вскоре последует за французами».