Дверь с той стороны - Владимир Михайлов

Игорь густо покраснел. Действительно, дилетантская манера, Старик правильно упрекнул его. Надо было еще подумать, не следовало так сразу бежать и зря беспокоить Старика изложением несостоявшегося открытия.

– Я понимаю, — пробормотал Игорь.

– Не обижайтесь и не падайте духом. Ведь объяснение сущности Журавлей — не ваша цель, и поэтому разочарование не должно быть особенно большим. Вот если бы что-либо подобное постигло меня…

Он умолк и покачал головой, то ли отрицая самую возможность такого события, то ли выражая этим движением мысль о том, как плохо ему тогда было бы. Очевидно, правильным было последнее, потому что Старик закончил:

– Если бы меня постигло даже не полное крушение гипотезы — это я еще перенес бы, потому что на обломках рухнувшей поднялась бы новая идея, но если бы я еще раз встретился с Журавлями и не смог бы сделать ничего для решения своей задачи, последней и единственной, то я, пожалуй, никогда больше не вышел бы в пространство. Для меня это стало бы последним разочарованием.

– Почему вы говорите так категорически?

– Потому что знаю: у меня не хватит сил, чтобы убедить себя в том, что есть смысл продолжать поиск. Журавли встречаются нам редко, а годы не прибавляют уверенности. Максимум ее приходится на молодость, ваша самоуверенность (Старик несколько раз кивнул головой, словно подтверждая, что этим качеством Игорь обладает в достаточной мере), да, именно самоуверенность показалась бы просто скромностью, если бы для сравнения взяли меня — такого, каким я был в вашем возрасте. Поэтому не огорчайтесь. Ждите. Думайте. Спрашивайте…

Игорь кивнул, слова Старика относительно разочарований объяснили, как ему показалось, перемену в отношении командира к нему: как-никак, они оказались товарищами по несчастью, друзьями по одиночеству, хотя причины его были разными. Конечно, какое-то неосторожное слово могло заставить Старика снова уйти в раковину молчания. И все же возможность узнать о Журавлях как можно больше следовало использовать до конца: страшно было подумать о том, что еще много месяцев — а может быть, и лет, ведь «Летучая рыба» пока не приближалась к Земле, а по-прежнему удалялась от нее, от Солнечной системы, от обитаемого района космоса, — много времени еще придется проводить в безделье, способном привести в отчаяние даже куда более выносливого человека. Поэтому вопрос он приготовил заранее.

– Почему вы так уверенно говорите о том, что на этот раз встретите их? Интуиция? Или что-то, более конкретное?

– На сей раз мы их найдем, — подтвердил Старик. — Разве я не говорил вам? Получено сообщение патрульного корабля: он видел их и определил направление.

В глазах его была улыбка, показывавшая, что он отлично помнит, говорил или не говорил о принятом сигнале. «Тебе не было дела до этого, вот я и молчал», — понял Игорь.

– Так вот есть у нас надежда увидеть Журавлиный клин…

– А как вы объясняете такую конфигурацию?

– Никак, — сказал Старик. — Моя гипотеза не объясняет пока ни этого, ни еще многих других фактов. Но и никакая другая не в состоянии их объяснить. Но, кстати, объяснения возникают из фактов. А факты собираем мы…

Игорь резко поднялся.

– Спасибо за беседу, — сказал он, — и за критику тоже, разумеется.

– Вы уходите?

– Я пойду в салон. Мне надо кое о чем подумать.

– Подумайте, — сказал Старик, он словно не почувствовал изменившегося тона Игоря. — Подумайте, — повторил он. — Но, — он поднял палец, — не торопитесь с выводами. Умейте ждать.

Затворяя за собой дверь, Игорь оглянулся. Старик сидел в привычной позе, взгляд его был устремлен на экран, на котором, как всегда, не виднелось ничего.

Умейте ждать! Умейте ждать! Игорь повторял эти два слова на разные лады, расхаживая по салону. Стояла тишина, мягкий ковер скрадывал шаги.

Старики, наверное, любят ждать. Во всяком случае, от них нередко приходится слышать такие вот поучения, А зачем ждать? Все надо делать немедленно: открытия, смелые умозаключения, решающие опыты.

Умейте ждать. Но бывают случаи, когда ждать так же бесполезно, как сидеть или ходить, глядя на этот иннерфон, и думать, что когда-нибудь он все же нарушит молчание и зазвонит.

Игорь взглянул на иннерфон немного заискивающе, как смотрят на человека, с которым в ссоре по своей вине.

Аппарат был нем. Игорь отвел глаза.

Потом он вздрогнул. Где-то далеко-далеко, в сказочном царстве крохотных человечков, начинался праздник. Яркие наряды залили площадь, на острых башнях звонили хрустальные колокола.

Игорь недоуменно обвел взглядом салон. Все было на месте. Но звонили хрустальные колокола.

Тогда он протянул руку. Они звонили, не умолкая.

Он нажал на клавишу. Торопливый голос, вовсе не похожий на обычную, медленную речь Старика, сказал ему:

– Наконец-то. Идите сюда!

– Что случилось? Вам плохо?

– Мне хорошо. Идите сюда.

Он открыл дверь рубки и на миг задержался на пороге, ему почудилось, что он ошибся и вместо привычного помещения попал в бескрайнюю ночь.

Свет в рубке был выключен. Только мерцали шкалы приборов, и большой светло-серый экран дельтавизора казался распахнутой дверью, ведущей в пространство.

Привычное согласное звучание приборов теперь рассекали тугие щелчки. Словно тяжелые капли падали на звонкий металл.

Ведя рукой по переборке, Игорь добрался до фильмотеки и уселся.

Глаза привыкли к мраку, а может быть, это экран все больше наливался светом, но видимый на нем мир становился все четче и рельефнее. Игорю показалось, что еще немного, и он сможет без помощи приборов определять расстояния до звезд. Конечно, это лишь казалось.

Мир был не таким, каким Игорь привык его видеть в телескопы или на экранах обычных видеоустройств. Величина дельта-излучения часто не совпадала с видимой яркостью звезд, и самые яркие маяки горели теперь в иных направлениях.

Только середина нижней части экрана была занята чем-то, непроницаемо черным. Игорь напрягся, в следующий миг он понял, что это лишь силуэт Старика.

Старик молчал, но его дыхание было необычно громким.

– Что случилось? — спросил Игорь шепотом.

Старик, тоже шепотом, ответил:

– Они.

– Где?

На светлом фоне экрана протянулась черная рука. Длинный палец уперся в правый нижний угол.

Игорь вгляделся. Там что-то мерцало.

– Один? — все так же шепотом спросил он.

– Это конус. Стая.

– Сколько до них?

– Два с половиной миллиона. Десять минут.