Сочинения в трех томах. Том 1 - Майн Рид

Под руководством трех главных буров весь караван весело занялся приготовлением впрок новой провизии. Буйволы были выпотрошены и разрезаны на части. Лучшие куски пошли на бютлонг, то есть были высушены на солнце. Этот способ сохранения мяса, известный в Мексике под названием тасахо, а в Южной Африке — шаркви, приносит громадную пользу в тех странах, где соль составляет предмет роскоши, иногда прямо недостижимой.

Бютлонг, нарезанный в виде узких полосок, унизывал гирляндами все места, где особенно палило солнце, постепенно принимая темно-коричневый цвет.

Благодаря обилию мяса ужин накануне был роскошный. На превращенном в очаг муравейнике жарилось множество бифштексов и варились языки буйволов, составляющие самое лакомое блюдо.

Завтрак в это утро был не хуже вчерашнего ужина, но почти никто не прикоснулся к нему. Пит ван Дорн был любимцем всего каравана, и потому его продолжительное отсутствие внушало всем опасение, как бы с ним не случилось несчастья. Не одна Катринка ходила в это утро с распухшими от слез глазами, так что ее расстроенный вид не обращал особенного на себя внимания, все более или менее были невеселы.

Часы шли за часами, а Пит все не возвращался. Беспокойство о нем возрастало с каждой минутой и достигло уже своего апогея к тому времени, когда прискакал Людвиг с радостной вестью, что молодой ван Дорн цел и невредим и скоро будет в лагере.

Впрочем, сначала, увидав быстро скакавшего Людвига одного, все подумали, что дело очень плохо. Даже Ян ван Дорн, несмотря на всю твердость его характера, побледнел немного, а жена его, мать Пита, не могла от волнения выговорить ни слова, хотя желала спросить у Людвига, где он оставил Гендрика. Катринка подумала, что всему конец, и, не выдержав, со слезами бросилась на шею плачущей Рихии. Слезы девушек смешались.

Но мало-помалу все объяснилось. Переселенцы тесной толпой окружили Людвига, жадно слушая его рассказ. Торопясь рассказать, молодой человек опускал подробности, а все желали знать их, поэтому его ежеминутно перебивали вопросами. Описание подвигов Пита возбудило всеобщий восторг. На бааса и его жену посыпались дружные поздравления. Госпожа ван Дорн, имевшая силы сдерживать слезы горя, не могла теперь удержаться от слез радости. Между тем Людвиг, войдя в роль оратора, продолжал красноречиво прославлять подвиги друга. Катринка слушала его с затаенным дыханием и с замирающим от различных волновавших ее чувств сердцем.

Среди всеобщего ликования по поводу этого рассказа вдруг раздался какой-то резкий свист, точно от удара бичом по воздуху, и послышалось жужжание. Вокруг лошади Людвига летало насекомое, хорошо известное по его коричневому цвету и желтым полоскам на брюшке. Трепеща длинными крылышками, оно, очевидно, искало места, куда бы вонзить свое жало.

Полагая, что Людвиг привез с собою это насекомое и что оно только одно, все бросились ловить его. Старались изловить его шляпами и платками, но напрасно: полуденная жара возбуждала насекомое, и потому не было никакой возможности изловить муху.

Цеце летала то направо, то налево, то вверх, то вниз и постоянно увертывалась от преследования. Жужжание его слышалось то тут, то там, точно насекомое издевалось над тщетными усилиями поймать его. Много рук угрожало маленькому чудовищу, но ни одна не могла схватить его.

Наконец насекомое полетело к загону, где пасся скот. Все бросились за ним и с ужасом убедились, что там целая туча мух уже напала на стадо.

— Ну, мы погибли! — закричали буры в один голос. — Нападение цеце — нужно скорее бежать отсюда!

Лагерь засуетился. Эта-то суета и была замечена издали молодыми людьми, повергая их в недоумение и ужас.

Оказалось, что цеце напали не только на коров и телят, но и на быков, служивших для упряжи, и на собак.

Последние тщетно старались ловить зубами жаливших их насекомых. Кусая самих себя, они в бессильной ярости катались по земле и бешено выли, не имея возможности избавиться от крылатых мучителей. Острые зубы их щелкали по воздуху, но ни одна муха не попадала под них.

— Скорее, скорее! — кричал ван Дорн, распоряжаясь приготовлениями к отъезду. — Здесь нельзя больше оставаться ни одной лишней минуты!

В надежде спасти стадо его поспешно собирали в одну кучу, отгоняя платками, шляпами и чем попало преследовавших его насекомых.

Возвращение Пита посреди этой суматохи было встречено далеко не так торжественно, как думали его встретить. Только мать и сестры крепко обнимали и целовали его. Катринка приветствовала его долгим красноречивым взглядом и крепким пожатием руки. Отец, Ганс Блоом и Клаас Ринвальд кратко, но сердечно выразили ему свою радость по поводу его возвращения целым и невредимым.

Этим пока все и ограничилось. Обстоятельства требовали усиленной и спешной деятельности всего каравана, и потому некогда было предаваться излияниям радостных чувств. Пит и Гендрик тоже приняли участие в общей суматохе.

Вскоре все пожитки буров были уложены в повозки, и караван готов был двинуться в путь.

Старшие буры наскоро составили совет, в какую сторону следует направиться. Мнения разделились, но недостаток времени не позволял входить в подробное их обсуждение. Останавливались только на более существенном.

Одни предлагали продолжать путь в прежнем направлении; но это значило следовать по берегу реки, окаймленному деревьями, в которых могли гнездиться тучи тех самых страшных насекомых, от которых они вынуждены бежать. Зачем и покидать мовану, если все равно не удастся отделаться от неприятеля и он будет встречаться на всем пути каравана по берегу реки?

Ян ван Дорн думал, что ядовитые мухи были привлечены проходившим стадом буйволов, которые, по всей вероятности, от них и спасались бегством. Другую причину стремительного бега этих крупных животных трудно было и предположить: их никто не преследовал, пожара степного поблизости тоже не было видно, — значит, цеце и, были причиной, заставившей стадо внезапно покинуть пастбище.

Это мнение было вполне основательно, но Ганс Блоом и Клаас Ринвальд не хотели согласиться с ним, утверждая, что удалиться наудачу в необозримые прерии, где нечем руководствоваться и трудно ориентироваться, крайне рискованно. Цеце, наверное, собрались все в одно место под мовану, где увидали стадо коров, а далее по всему протяжению реки не встретится, вероятно, ни одного