Странствия хирурга. Миссия пилигрима - Вольф Серно

— Следовательно, молодой Витус — человек благородного происхождения. Он врач, чрезвычайно трудолюбив и к тому же успел написать медицинский трактат.

— Именно так.

— Давайте вернемся теперь к содержанию этой актуальной книги.

— Буду краток: помимо того, что трактат написан молодым Коллинкортом на превосходной латыни и автор пришел к целому ряду блестящих выводов, главный итог, по моему мнению, это разоблачение возбудителя чумы. Это чумная блоха, названная им Pulex pestis.

— Как вы сказали? Блоха — виновник черной смерти? Малюсенькая блоха? Вы шутите, Фрэнсис.

— Никоим образом, ваше величество. Ничтожный укус ничтожной блохи ведет к катастрофическим последствиям. От всего сердца рекомендую вам прочесть это занимательнейшее произведение. Вы получите огромное удовольствие, шаг за шагом следуя за логическими построениями молодого Коллинкорта, пока наконец, словно бы само собой разумеющееся, перед вами не предстанет блестящее умозаключение: переносчик чумы — блоха. Именно она разносит страшную заразу, если не брать во внимание заражение человека человеком.

Уолсингем выдержал многозначительную паузу и продолжил:

— Этот вывод, ваше величество, — настоящий переворот в науке. Представьте только: если при следующей вспышке эпидемии каждый будет следить за тем, чтобы не соприкасаться с блохами, болезнь выдохнется за несколько дней.

Это было настолько невероятно, что Елизавете понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. Однако королева была чрезвычайно сообразительна и обладала прекрасной памятью, поэтому возразила, нахмурив лоб:

— Но до этого вы говорили о чуме как о неотразимом оружии. Я слишком хорошо знаю вас, чтобы догадываться, что это было неспроста. Так в чем зерно?

Уолсингему было непросто скрыть свою гордость:

— Мое предположение, что чуму можно использовать и во время военных действий, подтвердилось, причем в тот самый момент, когда я читал произведение молодого Коллинкорта.

— Что-то не улавливаю вашей логики.

— Один момент, ваше величество, сейчас поймете! — с горячностью воскликнул Уолсингем. — Вы уже когда-нибудь слышали о так называемых огненных горшках? Нет? Тогда позвольте пояснить: такие огненные горшки были в ходу еще у древних греков и римлян. Так называли железные сосуды, которые заполнялись смесью из селитры и других веществ. Когда все это поджигалось, погасить такой огонь было невозможно. Можете себе представить, какой ужас, какой хаос он сеял в рядах противника. А теперь подумайте, что было бы, если огонь заменить блохами.

— И что бы тогда произошло? Вы меня заинтриговали.

— Понимаю. Меня беспокоят непрекращающиеся беспорядки в Шотландии. Не проходит и месяца, чтобы предводитель какого-нибудь клана не восстал и не сорвал свою злость на наших войсках. Скажу вам прямо: пока этот Яков, сынок Марии Стюарт, правит на севере, у нас на юге не будет покоя. Он весь в мамашу. Однако не буду уходить в сторону. Вообразите, каков был бы эффект, если через стену очередной мятежной крепости забросить такой «блошиный горшок».

— Боже праведный! Вы с ума сошли, Фрэнсис! Подумайте о несчастных женщинах и детях за этими стенами!

— Да, ваше величество, уже думал. И представил себе противоположный вариант: если бы таким оружием обладал противник. Применил ли бы он его против нас? Да, несомненно. Поверьте мне, если оружие существует, то, каким бы бесчеловечным оно ни было, оно будет применено. А если так, то лучше нами, чем противником.

Елизавета лишь молча покачала головой, а Уолсингем рьяно витийствовал дальше:

— Ведь куда лучше, если я быстро уничтожу своего врага, победоносно закончу войну и сохраню жизнь моим воинам. Цель оправдывает средства, ваше величество! Этому принципу мое ведомство следует ежедневно и еженощно.

Королева все еще хранила молчание. Глава тайной службы был, конечно, прав, но как соотносилось такое поведение с христианскими ценностями? Или хотя бы с честным поединком на поле боя? С другой стороны, какой поединок был на самом деле честным?

— Во всяком случае, я взял на себя смелость и послал гонца за молодым Коллинкортом, чтобы тот незамедлительно доставил его к вам. Все это я проделал очень быстро, поскольку считаю, что с ним безотлагательно надо начать переговоры о применении чумной блохи. Собственно говоря, он давно должен был прибыть в Лондон.

— Минутку, Фрэнсис. — Белый, густо напудренный лоб Елизаветы прорезала гневная складка. — Уж не хотите ли вы этим сказать, что вызвали ко мне молодого Коллинкорта, чтобы я поговорила с ним о чуме как о смертельном оружии?! И вы считаете меня способной на такое?!

— Ах, ваше величество! Тысячу извинений! — Уолсингем театрально воздел руки и принял покаянный вид. — Разумеется, все было совсем иначе. В письме, которым я сопроводил своего курьера, нет ни слова о моем намерении. Зато там бесхитростно написано, что вышеупомянутый Хорнстейпл собирается просить у вас аудиенции и оспаривает право на наследование Гринвейлского замка в пользу своего клиента.

Елизавета успокоилась:

— Хорошо, Фрэнсис, я полагаюсь на вас и на ваш опыт. Поговорите сначала сами с молодым человеком. А затем я удостою его аудиенции. Разумеется, замок, поместье и все угодья отойдут ему.

— Слушаюсь, ваше величество, — ответил Уолсингем и начал собирать свои документы. Он остался доволен беседой, прошедшей в общем гладко, если не считать нескольких шероховатостей.

— Насколько я понимаю молодой Витус — последний из Коллинкортов, не правда ли, Фрэнсис?

— Совершенно верно, ваше величество. Если бы он не объявился, роду пришел бы конец. Старый лорд Одо умер anno 1577; Томаса, сына его покойного брата Ричарда, тоже уже нет в живых. Об Арлетте мы уже говорили.

— Да, верно.

— Собственно, остается всего один нерешенный вопрос.

— Да, Фрэнсис?

— Как мне обращаться к нему, когда он появится?

Если я правильно расцениваю недоумение в ваших глазах, сейчас вы спрашиваете себя, почему я не жалую вас званием пэра. Ответ прост: титул лорда наследуется лишь тогда, когда упомянутая персона является прямым потомком по мужской линии. Это не ваш случай.

— Вам придется потерпеть еще минуточку, — прогнусавил уже в третий или в четвертый раз Мафлин, писарь и книжный червь с пергаментным лицом. — Сэр Фрэнсис очень занят.

— Ах вот как! — обескураженно пробормотал Витус. Неторопливость советника королевы противоречила неимоверной спешке, с которой кирургик был доставлен в Англию. Ему даже не позволили попрощаться с Ниной.

Вместе с Мортоном Эджхиллом они прибыли в Лондон всего полчаса тому назад, все в дорожной пыли, покрытые слоем грязи после бешеной скачки. Они намеревались тут же следовать в Уайтхолл, чтобы Витус мог незамедлительно предстать перед королевой, однако, к удивлению обоих, были перехвачены доверенным лицом сэра Фрэнсиса. Эджхилл получил приказ вернуться к своим обычным обязанностям, а Витуса привезли в городскую резиденцию Уолсингема на Сайзинг-лейн.